Данная работа продолжает тему, поднятую в предшествующем номере "Древностей Алтая" в статье А.М.Илюшина (Илюшин А.М., 2002, с.88-94), в которой он предлагает отказаться от термина "сросткинская археологическая культура" для широкого круга памятников. Я полностью согласна с ним в том, что в настоящее время буквально каждый автор вкладывает в это понятие свое представление. Хронологический и географический разброс этой культуры по мнению различных исследователей очень велик (от VII до ХIV вв.н.э., от Алтая до Притомья и от Барабы до Кузнецкой котловины). Единственное, что объединяет всех авторов - это признание за сросткинской культурой слияния местного и тюркского культурного и этнического элементов. Но и тут существуют две точки зрения. Одни авторы под тюркским элементом сросткинской культуры понимают в первую очередь либо кимаков, либо народ, входящий в кимако-кыпчакское объединение (Савинов Д.Г., 1994, с.103), другие говорят не только о кимаках, но и об иных тюркоязычных племенах (Могильников В.А., 1981, с.45; Неверов С.В., 1990, с.170-173).

Целью данной статьи является анализ высказываний различных авторов о сросткинской культуре на территории Верхнего и, в первую очередь, Новосибирского Приобья, а также публикация ранее неизданных материалов М.П.Грязнова из раскопок погребений сросткинской культуры на территории Ордынского района Новосибирской области.

Но, прежде чем перейти к рассмотрению разных точек зрения по этому вопросу, укажу, что в целом считаю наиболее убедительными высказывания Д.Г.Савинова, который датирует сросткинскую культуру IХ-ХI вв, связывает ее с продвижением кимаков, перечисляет набор предметов, типичных для сросткинской культуры и отмечает, что среди них "наиболее характерно использование так называемого ажурного стиля" (Савинов Д.Г., 1994, с.103). По его мнению, эти предметы редко встречаются в полном наборе, но даже присутствие некоторых из них свидетельствует о принадлежности данного памятника к сросткинской культуре или к ее окружению.

Исследователем, открывшим сросткинскую культуру, был М.П. Грязнов (Грязнов М.П., 1956, с.145-152). Он рассмотрел сросткинские погребения могильников Ближние Елбаны V-VIII, привел им аналогии из соседних регионов и датировал сросткинскую культуру IХ-Х вв.

Находки из курганов, раскопанных М.П. Грязновым: 1-4 - Ст. Шарап; 5, 6 - Ордынское, курган 5; 7.- Ордынское, курган 10; (1-3, 5, 6 - кость; 4, 7 - железо).

Среди различных вариантов нижней даты сросткинской культуры выделятся датировка, предложенная С.В.Неверовым, - VII в.н.э. (Неверов С.В., 1991, с.182). Он прослеживает отличие верхнеобской культуры VI-VII вв. лесостепного Алтая (одинцовской по его терминологии) от тех культурных черт, которые появляются со второй половины VII в (погребения с конем или его шкурой) и связываются им с сросткинской культурой. Он совершенно прав: в лесостепном Алтае действительно к этому времени завершается одинцовский и отчасти тимирязевский этапы верхнеобской культуры, появляются хоть единичные, но все новые для этого региона погребения с конем или его шкурой, что было связано с интенсивным проникновением тюрок Горного Алтая (Неверов С.В., 1991, с.181-182). Но то, что является бесспорным для лесостепного Алтая, нельзя механически переносить на другие территории, а С.В.Неверов это делает, относя к сросткинской культуре раскопанные М.П.Грязновым. Ордынские курганы, а также могильник Чингисы II, исследованный Т.Н.Троицкой. Он относит их к первой подгруппе памятников и датирует VII-VIII вв. (Неверов С.В., 1991, с.181). Но в Новосибирском Приобье верхнеобская культура продолжала существовать вплоть до IХ в., и в VII-VIII вв. на этой территории смена культур не прослеживается (Троицкая Т.Н., Новиков А.В., 1998, с.83). Следовательно, датировать начало этнической тюркизации VI-VII вв. включительно реально только для узкой территории, переносить эту дату на остальные регионы нельзя. И нельзя говорить о начале повсеместно сросткинской культуры в это время.

Необходимо отметить, что в двух перечисленных выше работах С.В.Неверов несколько небрежен к используемому им материалу. Так он на странице 181 говорит о Чингасах II как о памятнике VII-VIII вв., (Неверов С.В., 1991, с.181), а на странице 182 относит этот же могильник к первой половиной IХ в., что более соответствует датировке авторов раскопок (Троицкая Т.Н., Новиков А.В., 1998, с.21,22). Далее, среди погребений человека с конем он указывает Ордынские курганы (Неверов С.В., 1990, с.170), а там, судя по отчетам М.П.Грязнова, хранящимся в архиве ИА РАН, кости коня не были встречены (Грязнов М.П., 1954). Подробнее об этом будет сказано в конце данной статьи.

Наиболее высокая дата окончания сросткинской культуры принадлежит А.А.Адамову. Он относит ее к XIV в. и делит всю культуру на два этапа, в которые входят памятники, относящиеся к Х-ХII и ХIII-ХIV вв. (Адамов А.А., 2000, с.85.). Основной довод, который он приводит для оправдания столь длительного течения сросткинской культуры - это отсутствие смены населения, смены культуры между этими двумя этапами. Трудность ведения дискуссии по этому вопросу заключается в том, что до сих пор, несмотря на жаркие споры, в археологии отсутствует четкое определение археологических культур. Но и без этого можно серьезно возразить А.А.Адамову.

В археологии известны случаи, когда на территории, на которой длительное время проживает одно и тоже население, ученые прослеживают две следующие одна за другой культуры. При этом они базируются на конкретных хронологических изменениях, существовавших в процессе культурного развития населения. Ярким примером этому могут служить кулайская и релкинская культуры. Как пишет Л.А.Чиндина, основой релкинской кульутры явилась кулайская, незначительный юго-восточный компонент с валиковой керамикой существенных изменений не внес (Чиндина Л.А., 1991, с.69-77). Несмотря на полную преемственность населения, существует различие между кулайской и релкинской культурами, их нельзя объединять в единую. Так что преемственность, о которой говорит А.А.Адамов, никак не является причиной того, чтобы довести растянутую им сросткинскую культуру вплоть до ХIV в. Уже есть хорошее название этой второй культуры - басандайская, которая была выделена В.А.Могильниковым и поддержена рядом других исследователей (Могильников В.А., 1980, c.45-46; Савинов Д.Г., 1994, с.161). Л.М.Плетнева датирует ее ХI-ХIV вв. (Плетнева Л.М., 1997, с.123).

В самом басандайском могильнике есть несколько могил, которые, как нам кажется, по своему инвентарю явно могут быть датированы сросткинским временем или даже условно отнесены к этой культуре, хотя они отличаются от типичных сросткинских могил южной, а не северо-восточной, ориентацией захороненных. Это погребение 3 в кургане 25, погребение 1 в кургане 54 и погребение 4 в кургане 77 (Басандайка, 1948, с.23-25, 38, 39, 43). Они содержат типичные сросткинские ажурные подвески (Басандайка, 1948, табл.50 - 56; 59 - 77;. 84 - 21). Все перечисленные погребения содержат различные украшения, особенно их много в могиле 3 кургана 25, где была захоронена вместе с чучелом коня девочка 6-7 лет. Л.А.Плетнева, рассматривая погребение 1 кургана 54, датирует его ХII-ХIV вв., на том основании, что в этой же могиле найдены лазуритовые подвески, а в погребении 2 того же кургана найдены китайское позднее зеркало, лазуритовые и янтарные подвески (Плетнева Л.М., 1997, с.115). Но, как мне кажется, лазуритовые подвески могут иметь достаточно широкие рамки бытования, и вполне можно говорить о наличии сросткинских погребений в могильнике Басандайка.

Л.А.Плетнева говорит о близости Томского и Новосибирского материалов (Плетнева Л.М., 1997, с.120-121) и в тоже время отмечает для Томского Приобья смену культуры в начале II тыс. и четко отличает сросткинскую культуру (IХ-Х вв. по Плетневой Л.М.) от басандайской, которую датирует ХI-ХIV вв. (Плетнева Л.М., 1997, с.123). Большую близость культур Новосибирского и Томского Приобья отмечает и А.А.Адамов (Адамов А.А., 2000, с.82-83). Он пишет "Все перечисленное не позволяет рассматривать памятники Томского Приобья отдельно от памятников Новосибирского и Барнаульского Приобья". (Адамов А.А., с.82) В таком случае, более убедительно звучат точки зрения Л.М.Плетневой: отделяющих сросткинскую культуру от басандайской.

Безусловно заслуживает внимание призыв А.М.Илюшина отказаться от широкого использования термина "сросткинская археологическая культура", сохранив его только для лесостепного Алтая и заменив его в остальных случаях этнокультурной характеристикой (Илюшин А.М., 2002, с.92). Сам он так и делает, употребляя для соответствующего времени этнический термин "бома" (Илюшин А.М., 1999, с.67). Но я полагаю, что осуществление этого призыва даст еще больше разночтений. Ведь очень сложно на основании интерпретации письменных источников определить, в каком регионе оказались кипчаки, а где кимаки или карлуки, уйгуры, теленгиты и т.д. Ведь при решении этих вопросов опять-таки буквально каждый автор будет отстаивать свою точку зрения. Вопрос этот усложнится тем, что во многих регионах прослеживается наличие двух культур: местное автохтонной и пришлой тюркской.

Выводы. Нельзя повсеместно удревнять начало сросткинской культуры до VII-VIII вв. Смена культур в это время наблюдается лишь в лесостепном Алтае. Столь же ошибочно доводить окончание сросткинской культуры до ХIV в., поскольку в начале II тыс. существовала признанная многими исследователями басандайская культура.

Ниже публикуются материалы "сросткинской культуры" из отчетов М.П.Грязнова о раскопках в зоне затопления Обской ГЭС в 1954 году. Эти отчеты до сих пор остаются неизданными (Грязнов М.П., 1954). М.П.Грязнов опубликовал лишь описание разграбленного кургана у с.Ст.Шарап, содержавшего бревенчатый сруб с кровлей, покрытой землей (Грязнов М.П., 1956, с.28), и перечисление пунктов, где были найдены сросткинские погребения (Грязнов М.П., 1960, с.22-24). Находки из этих курганов находятся в фондах Эрмитажа, они также не были опубликованы.

Из найденного материала в кургане у с.Ст.Шарап хранятся целая и поломанная костяные пряжки, костяной наконечник стрелы, железный нож (рис.1 - 1-4), обломок железного изделия с отпечатком ткани, огниво (железо и кремень).

Ордынские курганы содержали в основном погребения большереченской культуры. Ниже я привожу сведения о тех курганах, которые сам М.П.Грязнов датировал в своем отчете IХ-Х вв. и назвал сросткинскими.

Курган c5, ограблен, в грабительской яме найдено много человеческих костей, сосуд большереченской культуры, костяная пряжка IХ-Х вв. и, судя по описи, костяной наконечник стрелы (рис.1 - 5, 6).

Курган c10 содержал две сросткинские могилы, расположенные друг над другом, со скелетами, лежащими головами на СВ. Верхняя могила вещей не имела, в нижней лежали скелеты старика и младенца. С ними обнаружены береста, железный топор-тесло (рис.1 - 7) и бараньи кости.

Курган c13. Выявлены два сруба, один в другом. Внешний сруб сгорел, внутренний сохранился. Срубы прорублены, могила пустая, в насыпи найден железный топор.