Реконструкция социально-экономических структур древних обществ - одно из разрабатываемых в отечественной археологии направлений, получившее условное название “социальная” или “социологическая” археология. Палеосоциальные исследования включают в себя целый комплекс мероприятий, который реализуется на разных этапах исследования. Особое место в этом процессе отводится моделированию. Этот этап наступает после всестороннего изучения материалов погребального обряда, их статистической обработки с учётом антропологических данных и непосредственно предшествует реконструкции “гипотетической” социальной структуры.

Прежде всего, нужно отметить, что в философии науки “моделирование” рассматривается как метод исследования определённых объектов путём воспроизведения их характеристик на другом объекте - модели, которая представляет собой аналог того или иного фрагмента действительности (вещественного или мыслительного) - оригинала модели. При этом между моделью и оригиналом должно существовать известное сходство (отношение подобия) физических характеристик, функций; поведения изучаемого объекта и его математического описания; структура и т.д. Указанное сходство даёт все основания переносить информацию, полученную в результате такого методического приема, с модели на оригинал (Кохановский В.П.,1999, с. 276-277). Формы моделирования весьма разнообразны и зависят от сферы его применения (Бирюков Б.В.,1989, с. 373-374; и др.).

В отечественной науке методологические и методические вопросы моделирования, в т.ч. социального, достаточно обстоятельно разработаны В.Ф. Генингом (1989, с. 148-151, 242-247), Л.Г. Бадаляном (1991), П.Ю. Черносвитовым (1989; 1991) и некоторыми другими специалистами. Учёные предложили под моделью (или теоретической схемой) понимать абстрактные заменители реальных системных объектов, в которых образующими элементами выступают абстракции, моделирующие и замещающие реальные объекты. Сама такая структура, с одной стороны, может рассматриваться как инвариантное содержание эмпирических схем, а с другой, как модель, обобщающая наиболее существенные черты социальной действительности. Более того, модели могут выступать как системно-структурное изображение изучаемой исторической действительности отдельных социумов различных исторических периодов (Генинг В.Ф.,1989, с. 148-149, 151; и др.). При этом любая указанного типа структура, рассматриваемая как аналог какого-то процесса, явления и т.п., должна отвечать двум основным условиям. Во-первых, ей нужно быть адекватной моделируемому процессу на уровне использования именно того формального знакового аппарата, в котором сделано описание исследуемого объекта. Во-вторых, ей необходимо включать в себя такие переменные величины (параметры), которые соответствуют аналогичным показателям в объекте моделирования (Черносвитов П.Ю.,1989, с. 30). В археологии можно выделить два основных типа моделей: имитативная и теоретическая. В первом случае создание модели осуществляется за счёт обобщения известного эмпирического материала, а во втором - путём моделирования определённой абстрактной конструкции, построенной на конкретных логических основаниях (Черносвитов П.Ю.,1991, с. 6; и др.).

Применение метода теоретического моделирования в изучении социальной сферы апробировано при исследовании социогенеза различных народов по материалам погребальной обрядности (Бунятян Е.П.,1985; Хлобыстина М.Д.,1993, с. 7-11; Матвеева Н.П.,2000, с. 159-188; Гололобов Е.И.,1997, с. 11-13; и др.). При этом важно отметить, что при использовании такого метода следует стремиться к тому, “чтобы искомые социальные характеристики (параметры) выглядели как мера, в которой возможно выделить качественные и количественные показатели (параметры)” (Генинг В.Ф.,1989, с. 247). В конечном итоге, после всестороннего анализа материалов (систематизация, статистическая обработка и т.д.) и ввода соответствующих корреляционных принципов, выделяются группы, различающиеся по количественным и качественным показателям. Такие группы, в свою очередь, можно интерпретировать согласно заданным при моделировании социальным идеям: каждая группа отражает определённую социальную совокупность людей в структуре общества (Генинг В.Ф.,1989, с. 247). Следует также особо обратить внимание на то, что полученные социальные модели (в данном случае, погребений) представляют собой сочетание признаков, несущих информацию не только о социальном статусе, но и об этнокультурной принадлежности, обстоятельствах смерти умерших, религиозно-мифологической концепции и т.д. (Ольховский В.С.,1995, с. 96). В связи с этим при анализе таких теоретических моделей необходимо использовать корректирующие принципы, позволяющие отделить социальный аспект от всех остальных. Это процедура, как раз, и осуществляется с учётом указанных выше методологических и методических разработок, при реконструкции “гипотетической” социальной структуры конкретного социокультурного или этнического объединения.

Обратимся теперь к анализу материалов пазырыкской культуры Алтая и попытаемся выделить социально-типологические модели погребений номадов.

Для моделирования социальных типов погребений скотоводов Горного Алтая были отобраны и скоррелированы ведущие признаки погребального обряда, которые предварительно были проанализированы на разных уровнях (Дашковский П.К., 2002; Тишкин А.А., Дашковский П.К., 2003). Такая корреляция позволила выявить наиболее устойчивые связи, хотя и с известной долей вариабельности, между следующими показателями: масштабность погребального сооружения по пятичленной градации, особенности погребальной камеры, наличие или отсутствие сопроводительного захоронения лошади, состав вещевого комплекса.

Из указанной совокупности признаков, используемых при моделировании, особо следует остановиться на ранжированности погребальных сооружений по пяти позициям в зависимости от их параметров. Многие ученые считают такие признаки наиболее объективными показателями трудозатрат, которые не изменяются и при ограблении погребений (Могильников В.А.,1992, с. 287; Грязнов М.П.,1950; Матвеева Н.П.,2000, с. 195; и др.). Попытки разделить курганы пазырыкской культуры на отдельные группы в зависимости от их размеров в большей или меньшей степени, предпринимались отдельными исследователями (Суразаков А.С.,1983б; Кубарев В.Д.,1987, с. 11; Полосьмак Н.В., Молодин В.И.,2000). Учитывая разработки предшествующих ученых, а также достаточно большую источниковую базу представляется возможным предварительно выделить несколько групп курганов. Критериями для выделения таких групп является диаметр и высота насыпи погребального сооружения, а также объем могильной ямы (см. таблицы 1-2). При этом первые два элемента обладают достаточно условной степенью объективности, поскольку они подвержены антропогенному и природному воздействию. То же самое, вероятно, можно сказать и о третьем критерии, но несколько с иным акцентом. Дело в том, что в силу особенностей природно-климатических условий и структуры почвы не всегда представлялось возможным выкопать могильную яму в том объеме, который соответствовал бы средним стандартам для умершего с определенным социальным статусом. После учета и анализа каждого из элементов и установления средних показателей, производилась их корреляция. В конечном итоге были установлены следующие группы курганов с усредненными характеристиками:

1. маленькие: диаметр - до 6 м, высота - 0,1-0,3 м, объем могильной ямы - до 7,5 м3;
2. малые: диаметр - 6-11 м, высота - 0,1-1 м (средняя высота - 0,5 м, объем могильной ямы - 7,5-35 м3);
3. средние: диаметр - 11-19 м, высота - 0,3-1,2 м (средняя высота 0,6-0,8 м), объем могильной ямы - 35-60 м3;
4. большие: диаметр - 19-30 м, высота - 0,4-2,6 м (средняя высота - 0,8-1,2 м), объем могильной ямы - 60-130 м3;
5. очень большие (грандиозные): диаметр - 30-68 м, высота - 1,6-4,1 м (средняя высота - 1,6-3,75 м), объем могильной ямы - 130-425 м3.

Количественное соотношение выделенных групп курганов, а также половозрастной состав погребенных людей достаточно хорошо видно из таблиц 3-4. В тоже время, следует обратить внимание на то, что выделенные группы достаточно условны и в ряде конкретных случаев наблюдаются отклонения от эталонных характеристик. Так, зафиксированы случаи, когда по диаметру насыпи курган относится к одной группе, а по объему погребальной камеры - к другой. Такие случаи особенно характерны для 4 и 5 групп курганов, которые можно рассматривать как элитные погребения. Так, к примеру, Второй Башадарский курган по параметрам насыпи (диаметр 40 м, высота 1,6 м) примыкает к совокупности очень больших (грандиозных) объектов, а по объёму могильной ямы (84,7 м3) - к разряду только больших. Однако указанных факторов не так много. К тому же воздвижение погребальных памятников, в отдельных конструктивных элементах которых прослеживается разная степень масштабности и объёмы трудозатрат, может отчасти объясняться субъективными (личное отношение к умершему и т.п.) и объективными (недостаток материала, рабочей силы, времени, сложные природные условия и т.п.) факторами. В целом же, такой методический приём позволяет уловить определенные тенденции в сооружении курганов с учётом половозрастных и социальных особенностей погребённых (Дашковский П.К., 2003).

Первоначально была рассмотрена взаимосвязь указанных выше особенностей по материалам одиночных захоронений представителей каждой из возрастных групп, среди которых доля неграбленых могил достаточно высока. После этого анализировалась вся совокупность данных.

В результате моделирования были получены следующие социально-типлогические модели погребений детей (включая подростков), взрослых женщин и мужчин.

Социально-типологические модели погребений детей и подростков
I. Захоронение такой модели известно только в парном погребении с мужчиной. Основными признаками являются: погребальный памятник, относящийся к разряду грандиозных (группа V), в двойном срубе с колодой и с сопроводительным захоронением более 3 лошадей.

К этому типу можно отнести курган №1 из могильника Шибе. Вероятно, здесь был похоронен ребёнок, связанный кровными узами с “вождём”.

II. Одиночные и парные захоронения в маленьких курганах с внутримогильной конструкцией в виде сруба и деревянного ложа. В могилу к умершему человеку была помещена одна лошадь. Примером может служить курганы №21 (женщина и ребёнок) и №22 могильника Юстыд-XII. Судя по всему, это были дети достаточно высокого социального статуса, о чём, кроме прочих факторов, свидетельствует наличие металлических моделей предметов вооружения, а также другой разнообразный инвентарь.

III. Сюда относятся главным образом погребения детей в одиночных могилах. Особенностями этого типа являются также преимущественно маленькие погребальные памятники, с внутримогильными конструкциями в виде деревянного ложа, поставленного на дно сруба или каменного ящика. В качестве примеров, можно указать на курган №7 из могильника Ташанта-III, к. 14 из некрополя Барбургазы-I. Характер инвентаря достаточно стандартный - керамика, металлический нож и немногочисленные украшения.

IV. Погребения совершались как в одиночных детских могилах, так и вместе со взрослыми - в парных и коллективных. Погребальные памятники относятся к разрядам маленьких, малых и средних, внутримогильная конструкция представлена, главным образом, срубом. Важной особенностью является наличие сопроводительного захоронения лошади либо в одиночном детской склепе, либо вместе со взрослыми.

К этому типу для иллюстрации можно отнести к. 26 из могильника Юстыд-XII (ребёнок), к. 4 Ташанта-II (2 женщины и 2 ребёнка - новорожденных). Инвентарь: керамические сосуды, металлические ножи и иногда - украшения.

V. Характерны захоронения как в одиночных могилах, так и вместе со взрослыми в курганах маленьких, малых и средних размеров. Внутримогильные сооружения достаточно разнообразны: сруб, каменный ящик, деревянная рама или гробовище, колода, могильная яма с каменной обкладкой и без неё. Отличительной особенностью является отсутствие сопроводительного захоронения лошади. Из предметов инвентаря обнаружены преимущественно керамическая посуда и железные ножи. В группу памятников с такими признаками относится подавляющая масса детских погребений, среди которых: к. 13 из могильника Малталу (3 мужчины и один ребёнок), к. 4 из некрополя Барбургазы-I (женщина и ребёнок), к. 8 из могильника Тыткескень-VI, к. 5 из памятника Чичке-2 (2 ребёнка) и др.

Социально-типологические модели женских погребений
I. Известны только парные погребения вместе с мужчинами в грандиозных (группа V) и больших (группа IV) курганах. Особенностями являются двойные срубы, внутри которых помещались колоды, а также наличие сопроводительных захоронений лошадей в количестве более 3 особей. Набор инвентаря очень многообразен и включает различные украшения, предметы туалета, ритуальные вещи (например, металлические курильни из к. 2 могильника Пазырык) и другие находки.

К этому типу можно отнести к. 2, 5 из могильника Пазырык. В этих курганах похоронены, вероятно, жёны “вождей” крупных племён или племенных объединений.

II. Погребения женщин данного типа известны как одиночного характера, так и вместе с мужчинами. Они обнаружены в курганах средних (группа III) и больших (группа IV) размеров, внутри которых зафиксированы одинарные срубы с колодами, а также сопроводительные захоронения коней, включающие более 3 животных. Инвентарь достаточно разнообразен, хотя по пышности и уступает погребениям предыдущего. Обнаружены различного вида украшения, предметы туалета, культа (каменный жертвенник, например, в к. 1 могильника Ак-Алаха-III) и другие вещи. В качестве примеров памятников этого типа можно привести к. 1 из могильника Ак-Алаха-III (женщина), к. 11 из некрополя Берель (мужчина и женщина), к. 2 из могильника Туэкта (женщина), к. 2 из памятника Башадар (мужчина и женщина), к. 1 из могильника Ак-Алаха-I (мужчина и женщина), к. 4 из некрополя Пазырык (мужчина и женщина).

III. Отличительными чертами выступают: одиночные или совместно с представителем другой половозрастной группы погребения в курганах маленьких, малых и средних размеров с внутримогильной конструкцией в виде деревянного ложа, поставленного внутри сруба. Важной особенностью является наличие от 1 до 6 лошадей (к. 1 могильника Ак-Алаха-V) в могиле человека. Сопроводительный инвентарь включает, кроме традиционных керамических сосудов, железного ножа, также разные категории украшений, предметов туалета, выполненных в достаточно изящной манере.

К числу объектов такого типа можно отнести к. 1 из могильника Ак-Алаха-V (женщина), к. 21 из некрополя Юстыд-XII (женщина и ребёнок), к. 1 из памятника Уландрык-II (женщина).

В этой группе курганов похоронены люди, обладавшие при жизни безусловно высоким социальным статусом и достаточно хорошим имущественным положением, возможно, жёны руководителей крупных воинских отрядов и т.п.

IV. Одиночные женские захоронения обычно в малых и средних курганах (группа II), внутри которых устанавливали сруб, раму или каменный ящик. Существенным показателем этого типа являются сопроводительные захоронения коней (от одной до трёх особей). Инвентарь состоит как из традиционных предметов (керамическая посуда, железный нож, украшения, бронзовое зеркало), так и специфичных. В частности, в к. 27 из могильника Тыткескень-VI и в Каракольском кургане, были обнаружены каменные курильницы, что встречается очень редко в пазырыкских памятниках. В достаточно специфичном социальном положении женщин возмужалого возраста из погребений такого типа вряд ли можно сомневаться. Не исключено, что какая-то часть из них могла быть связана с выполнением религиозных обрядов, хотя данных для такого вывода явно не достаточно. Возможно также, что женщины этой группы являлись жёнами мужчин, занимающих среднее звено в военной структуре номадов. Кроме указанных объектов, к данному типу можно ещё отнести, например, к. 10 из м. Барбургазы-I, к. 3 из м. Кызыл-Джар-III, к. 21, 25, 30 из м. Кок-Су-I, к. 8 из м. Пазырык; к. 10, 13, 15 из м. Кок-Эдиган.

V. Объекты этого типа представляют собой курганы маленькой и малой групп (соответственно, группа I и II), внутри которых зафиксированы одиночные женские костяки на деревянных ложах, смонтированных на дне сруба или каменного ящика. Сопроводительные захоронения лошадей не выявлены. Обнаруженный инвентарь не отличается от остальной массы женских захоронений. Более того, в к. 2 из могильника Верх-Кальджин-II, несмотря на его неграбленность, какие-либо предметы совсем отсутствовали (во всяком случае, “классических” вещей из глины, дерева и металла не зафиксировано). Кроме упомянутого объекта, сюда также можно отнести к. 17 из некрополя Барбургазы-I (женщина) и др. О том, что в погребениях такого типа хоронились женщины с достаточной степенью социальной активности, можно судить дополнительно не только по наличию погребального ложа, но и по находкам предметов туалета, распространенных исключительно у женщин возмужалого возраста (20-35 лет) - эгрета, шпилька, накосник.

VI. Памятники этого типа характеризуются совместными, а также парными и коллективными погребениями женщин с представителями других половозрастных групп. Их особенностями являются погребения в курганах преимущественно малых и средних размеров. Наиболее распространённой конструкцией является сруб, реже - рама и могильная яма без дополнительных конструкций. Важным показателем выступает сопроводительное захоронение лошади (от одной до трёх особей). Женский инвентарь представлен достаточно типичным набором украшений, предметами туалета, зеркалами, керамической посудой и железными ножами.

К этому типу можно отнести к. 14/1 из некрополя Кок-Эдиган (2 женщины), к. 60 из могильника Усть-Эдиган (мужчина и женщина), к. 6 из памятника Пазырык (женщина и девочка-подросток), к. 2 из некрополя Уландрык-IV (мужчина и женщина), к. 12 из могильника Бураты-IV, к. 23 из памятника Юстыд-XII (двое мужчин и женщина) и некоторые другие.

В целом, можно отметить, что погребения женщин данной социально-типологической модели принадлежали достаточно активной части социума номадов, обладающих к тому же хорошим имущественным положением, о чём свидетельствуют факты помещения лошадей в одну могилу с умершими.

VII. Для данного типа характерны погребения женщин как в одиночных могилах, так и совместно со всеми лицами других половозрастных групп. Чтобы похоронить представителей указанных групп сооружали курганы преимущественно малых размеров (группа II), внутри которых помещали срубы, рамы, каменные ящики и могилы без дополнительных конструктивных элементов из дерева и камня. Важной особенностью является отсутствие сопроводительных захоронений лошадей. Инвентарь представлен достаточно типичными для женщин категориями (керамическая посуда, металлические ножи, украшения, предметы туалета, зеркала) и, в некоторой степени, варьирует по составу в зависимости от возраста умершей. В то же время нужно указать на находки в этих погребениях и орудий труда: кроме “классических” ножей, это немногочисленные случаи обнаружения металлических и костяных игл, корнекопалок, шильев. В одном случае, в к. 2 из могильника Тыткескень-VI у женщины среди других предметов, включая бронзовое зеркало, обнаружена каменная курильница.

К этому типу относятся, кроме указанного объекта, к. 4 (женщина), к. 6 (женщина) из м. Кок-Эдиган, к. 3 (мужчина и две женщины), к. 8 (двое мужчин и женщина) из м. Уландрык-I, к. 1 из м. Юстыд-XXII (трое мужчин и женщина), к. 2 (женщина), к. 4 (мужчина и женщина) из м. Кара-Коба-II, к. 18 из м. Кайнду (женщина), к. 3 из м. Тыткескень-I (женщина), к. 14 (женщина), к. 19 (женщина), к. 31 (женщина) из м. Тыткескень-VI и многие другие объекты.

В погребениях такой социально-типологической модели хоронилась основная масса “рядовых” “пазырыкских” женщин.

VIII. К данной группе относятся как одиночные женские погребения, так и совместно с представителями других половозрастных групп, выполненные не по “классическим” канонам пазырыкского погребального обряда. Более того, это преимущественно курганы, непосредственно не относящиеся к пазырыкской культуре, а оказавшиеся на территории её распространения в результате межэтнических контактов разного характера. Пока выделяется две основные группы таких объектов. К первой относятся курганы маленьких, малых и средних размеров, внутри которых сооружены могилы с подбоями. В подбое дополнительно могла быть установлена колода (к. 5 из некрополя Яконур). Кроме отмеченного объекта, в эту группу входят к. 2 из памятника Карасу-II, к. 1 из могильника Кызыл-Джар-V, к. 1 из некрополя Агафонов Лог-I. Во всех случаях было погребено по одной женщине. В своё время М.П. Грязнов (1940, с. 18) считал, что в к. 5 могильника Яконур погребена жена знатного кочевника, взятая им в жёны из далёкого племени и похороненная по свойственным ему канонам погребального обряда. Вероятно, с определённой долей условности, аналогичным образом, вслед за В.А. Могильниковым (1994, с. 39), можно интерпретировать и остальные захоронения лиц “прекрасного пола“ в подбоях.

Вторая группа данной модели представлена курганом маленького размера с внутримогильной конструкцией в виде каменного ящика - к. 17 из памятника Юстыд-XII. В нём были похоронены два мужчины и две женщины в сопровождении “рабов” (Кубарев В.Д.,1991, с. 34). При этом у умерших практически не обнаружено предметов сопроводительного инвентаря. Появление курганов с такими особенностями связано с культурно-историческим взаимодействием скотоводов с территории Монголии и Горного Алтая (Кубарев В.Д.,1991, с. 34).

Социально-типологические модели погребений мужчин
I. Особенностями данной модели являются одиночные парные (совместно с женщиной или ребёнком) погребения в больших (группа IV) или грандиозных (группа V) курганах, внутри могил которых, установлены двойные срубы и колоды. Для такой группы объектов характерны также сопроводительные захоронения лошадей (более трёх особей, обычно не менее 10 животных этого вида). Инвентарь отличается большим разнообразием и пышностью, как в количественном, так и в качественном отношении. С мужчиной зафиксированы предметы личного характера: оружие, украшения и др. Известны случаи, например, в совместном мужском и женском погребении к. 2 из могильника Пызырык, нахождения предметов культового назначения (металлическая курильницах и др.).

В такую совокупность объектов, кроме отмеченного памятника можно включить к. 1 из некрополя Кутургунтас (мужчина), к. 1 из могильника Шибе (мужчина и ребёнок), к. 3 (мужчина), к. 5 (мужчина и женщина) из памятника Пазырык, к. 1 из некрополя Туэкта (мужчина). К данной группе можно отнести и к. 1 из могильника Пазырык, в котором, судя по всему, был похоронен мужчина, а также Катандинский курган, где обнаружены останки двух людей. Вероятно, скелет одного из них также мог принадлежать представителю указанной половой группы (Катандинский курган исследовался в XIX в. В.В. Радловым и антропологические определения по объективным причинам не проводились).

Памятники с чертами отмеченной модели принадлежали лицам высокого социального статуса и имущественного положения. Наиболее оправданным представляется рассматривать этих людей как лиц, определявших развитие кочевого общества пазырыкского времени, во всех основных направлениях. Традиционное обозначение таких людей - “вожди” племён или племенных объединений.

II. Одиночные и парные (совместно с женщиной) погребения совершались в средних (группа III) и больших (группа IV) курганах, внутримогильная конструкция которых представлена одинарным срубом и колодой, установленной на его пол. Вместе с умершими людьми в могилу помещались сопроводительные захоронения коней - более 3 особей животного. Инвентарь достаточно многообразен, хотя и немного уступает по пышности погребениям из первой группы. Мужчину сопровождало модели его личного оружия, украшения, предметы туалета, зеркала.

К этому типу относятся к. 1 (мужчина), к. 2 (мужчина и женщина) из некрополя Башадар, к. 4 (мужчина и женщина) из памятника Пазырык, к. 11 (мужчина и женщина) из могильника Берель.

Погребённые в такого типа захоронениях, несомненно, как и представители предыдущей группы, составляли элиту “пазырыкского” общества. Мужчины обладали высокой степенью социальной значимости и существенным имущественным положением, о чём свидетельствует количество сопроводительных захоронений лошадей, практически по этому показателю не уступающие погребениям “вождей”. Вероятно, это были, как заметил А.С. Суразаков (1983б, с. 85), представители племенной знати, причём, судя по имеющимся данным, высшей её прослойки. При этом не исключена их кровнородственная связь с вождями племенных объединений. Последнее предположение весьма вероятно, если учесть факт расположения в пределах одного могильника, например, Пазырыкского, и, возможно, Берельского, памятников вождей и высшей знати.

III. Одиночные погребения совершены в курганах маленьких (группа I) и малых (группа II) размеров, конструкции которых представлены деревянными ложами, установленными внутри срубов или каменных ящиков. В могилы с умершими людьми помещали от 1 до 3 лошадей. Инвентарь характеризуется разнообразными категориями вооружения (изготовленных преимущественно из металла), украшений, предметами туалета, зеркалами.

К этой модели отнесятся к. 25, 30 из могильника Барбургазы-I, к. 4 из некрополя Уландрык-III, к. 1 из памятника Ташанта-I, к. 1, 3 из могильника Верх-Кальджин-II. Можно предположить, что в данных курганах похоронены достаточно “выдающиеся” по своим качествам воины (ср. у монголов - батыры), которые могли осуществлять руководство определёнными войсковыми объединениями. Для сравнения, хотя и отдаленного, можно указать на существование таких категорий воинов (например, сотники) в подавляющем большинстве кочевых обществ эпохи средневековья у тоби, жужаней, уйгуров (Крадин Н.Н.,1992, с. 139) кыргызов (Худяков Ю.С.,1980), тюрков (Бичурин Н.Я.,1998; и др.), монголов (Хара-Даван Э.,1992, с. 86-117) и у других народов.

IV. Одиночные погребения этой модели совершались в маленьких и малых курганах с внутримогильниыми конструкциями в виде деревянных лож, смонтированных внутри срубов и каменных ящиков. Отличительной чертой от объектов предыдущего типа является отсутствие сопроводительных захоронений лошадей. Инвентарь в этих погребениях практически нечем не выделяется среди остальных мужских захоронений: керамическая посуда, металлический нож, предметы вооружения, украшения и зеркала. В таких могилах могли хоронить мужчин воинов, заслуживших, например, во время военных походов и т.п., достаточно существенный социальный статус, но которые не имели серьёзного материального благосостояния, поскольку в погребении не выявлены костяки лошадей.

ТАБЛИЦЫ

В качестве примера объектов данного типа, можно назвать к. 11, 18, 21 из некрополя Барбургазы-I.

V. Эта модель характеризуется совершением одиночных, а также совместно с представителями других половозрастных групп, погребений мужчин в курганах, преимущественно малого и среднего размера. Внутримогильные конструкции достаточно разнообразны: срубы, рамы, каменные ящики, могилы без дополнительных сооружений. Важной особенностью являются сопроводительные захоронения лошадей - не более 3 особей. Состав инвентаря типичен для основной массы мужских погребений: керамическая посуда, металлические ножи, разнообразные предметы вооружения, украшения, гребни, зеркала.

Похороненные в таких курганах, вероятно, составляли наиболее социальную активно часть основной массы кочевников, входящую в среднее звено их военной структуры, оставаясь при этом и пастухами. Такие номады обладали достаточно стабильным имущественным благосостоянием, о чём свидетельствует наличие конских сопроводительных захоронений.

К объектам данной модели можно отнести, например, к. 1 (мужчина) из м. Аргут-I, к. 1 (мужчина) из м. Арагол, к. 12 (мужчина и женщина) из м. Бураты-IV, к. 60 (мужчина и женщина) из м. Усть-Эдиган, к. 7 (мужчина) из м. Кок-Эдиган, к. 11 (мужчина), к. 12 (мужчина), к. 17 (мужчина), к. 26 (мужчина), к. 31 (мужчина) из м. Кок-Су-I, к. 6 (мужчина) из м. Туэкта, к. 7 (мужчина и женщина) и 26 (мужчина и женщина), к. 15 (два мужчины и женщина), к. 23 (мужчина и женщина) из м. Барбургазы-I и многие другие. Надо отметить, что наиболее часто сопроводительное захоронение лошадей встречается в курганах, внутримогильная конструкция которых представлена срубом, реже - рамой, и очень редко - каменным ящиком.

VI. К данной модели относятся как одиночные погребения мужчин, так и совместно с представителями всех других половозрастных групп. Обычно они совершались в курганах маленьких (группа I) и малых (группа II) размеров. Внутримогильные сооружения весьма разнообразны: срубы, каменные ящики, рамы, деревянные ящики, каменная обкладка могил и могильные ямы без дополнительных конструкций из дерева и камня. Инвентарь представлен керамическими сосудами, металлическими ножами. Реже по сравнению с другими группами встречаются украшения, зеркала, предметы туалета и вооружения. При этом подавляющее большинство деревянных имитаций кинжалов и чеканов обнаружены именно в захоронениях с такими признаками.

В погребениях данной модели были похоронены рядовые кочевники, которые в мирное время занимались скотоводством и другими видами традиционной деятельности, а в случае военных действий могли участвовать в них в качестве пеших-воинов. В группу таких объектов входит подавляющая часть (примерно 65%) курганов пазырыкского времени Горного Алтая. К их числу можно отнести к. 74 (мужчина, женщина и 2 ребёнка), из м. Усть-Эдиган, к. 1 (мужчина) из м. Солдин, к. 2 (мужчина), к. 7 (мужчина) из м. Катонский, к. 3 (мужчина), к. 5 (мужчина), к. 8 (мужчина), к. 9 (мужчина) из м. Кызыл-Джар-I, к. 3 (мужчина) из м. Кызыл-Джар-V, к. 1 (мужчина), к. 3 (мужчина), к. 5 (мужчина) из м. Кара-Коба-II, к. 3 (мужчина) из м. Кызыл-Джар-IV, к. 3 (мужчина и две женщины), к. 8 (двое мужчин и женщина) из м. Уландрык-I, к. 13 (мужчина), к. 71 (мужчина) из м. Тыткескень-VI и многие другие объекты. Надо отметить, что среди рядовых кочевников похороненных по такой модели погребений, встречаются исключения следующего характера. Так, например, в к. 5 из памятника Уландрык-I, судя по всему, был погребен мужчина, которого можно условно отнести к разряду “профессиональных воинов”. Об этом свидетельствует весь комплекс сопроводительного инвентаря: керамический сосуд, металлический нож, разнообразные украшения, бронзовое зеркало, раковины каури и, особенно важно - полный комплект категорий вооружения (наконечники стрел, металлические кинжал, чекан, остатки лука и колчана, а также деревянный щит, на котором находился сам умерший). Последний факт - обнаружение щитов в мужских могилах, и тем более захоронения на них, встречается очень редко в пазырыкской культуре. Тем самым, имеющиеся материалы демонстрируют воинское погребение. Отсутствие сопроводительного захоронения лошади в могиле вместе с человеком можно, с одной стороны, объяснить его недостаточным имущественным состоянием для такого рода действия. С другой стороны, в курганах с каменными ящиками, данная черта погребального обряда встречается чрезвычайно редко, что обусловлено определёнными культурно-историческими причинами, в силу которых коня могли не поместить в погребение воина.

VII. Эта модель характеризуется как одиночными мужскими погребениями нетрадиционного характера, так и совместно с представителями других возрастных групп. Как правило, эти курганы, не принадлежали к пазырыкской культуре, но оказались в ареале её распространения вследствие различного культурно-исторического взаимодействия. Из зафиксированных случаев отмечены, главным образом, курганы маленького размера (группа I). Внутримогильные конструкции представлены, например, каменными ящиками, установленными как в подбое, так и в могильной яме без него. Набор инвентаря или его отсутствие соответствует традициям погребальных обрядов тех этнических объединений, к которым принадлежали умершие. Так, у мужчины из к. 3 могильника Кара-Коба-II, похороненного в каменном ящике в подбое, был обнаружен керамический сосуд, металлический нож, крючок и чекан. Исследователи склонны связывать такие захоронения с сакскими племенами Казахстана (Могильников В.А.,1994, с. 39). В другом случае, в к. 17 из некрополя Юстыд-XII (двое мужчин и две женщины) погребение было совершено в каменном ящике в сопровождении “рабов” (Кубарев В.Д.,1991, с. 34), но практически при полном отсутствии инвентаря, за исключением единичных вещей зависимых людей. В.Д. Кубарев полагает появление такого объекта на Алтае под влиянием скотоводческих племён Монголии (Кубарев В.Д.,1991, с. 34). Независимо от того, сколько времени находились эти люди среди кочевников Алтая, или иначе - в ареале распространения культуры, можно констатировать, что они сохранили тот социальный статус, который они имели в своих исконных этнических объединениях. Об этом достаточно наглядно свидетельствуют особенности погребального обряда не традиционные для пазырыкской культуры Алтая.

VIII. Погребения совершены в заполнении могильных ям курганов малых и средних размеров, сооружённых по “классическим” канонам погребального обряда “пазырыкцев”. Мужчины из таких захоронений интерпретируются как “домашние рабы” (Кубарев В.Д.,1987, с. 29). Обычно никаких предметов сопроводительного инвентаря с ними не обнаружено. К числу таких объектов “зависимых” людей можно отнести погребения в заполнении могильных ям к. 9 из могильника Уландрык-I и к. 6 из некрополя Уландрык-II. При этом основное захоронение в первом кургане, вероятно, принадлежало женщине и мужчине-воину. Во втором случае, судя по всему, был сооружён полукенотаф. Об этом свидетельствует факт помещения с двумя женщинами комплекта инвентаря на трёх человек (3 зеркала, 3 ножа). В могиле также была обнаружена модель чекана в виде бронзового ножа и деревянной рукояти. Более того, между двумя женщинами было оставлено свободное пространство, как раз для третьего человека. И, наконец, в могиле выявлено сопроводительное захоронение трёх лошадей.

Другой случай погребения “домашних рабов” в Горном Алтае зафиксирован в к. 17 на могильнике Юстыд-XII. Однако этот объект В.Д. Кубарев (1991, с. 34) связывает с проникновением номадов с территории Монголии, поэтому он более подробно рассматривается в модели “нетрадиционных погребений”.

Таким образом, проведенное моделирование, прежде всего, дало возможность установить основные особенности в динамике погребального обряда обусловленные спецификой социально-экономического развития кочевников Горного Алтая пазырыкского времени. Выделенные социально-типологические модели погребений позволяют говорить о достаточно высокой степени иерархичности “пазырыкского” общества, охватывающей особенности половозрастной, социальной, имущественной и других структур, что вполне согласуется с уровнем развития других кочевых объединений Евразии того времени.