Могильники Кызыл-Джар I-V и VIII, расположенные в 7-8 км от д.Бельтир в урочище Кызыл-Джар юго-восточной части Горного Алтая, датируются в основном в пределах V-III вв. до н.э. и относятся к памятникам пазырыкской культуры (Могильников В.А., 1983, с.3-39; 1983, с.40-71; Суразаков А.С., 1989, с.94-97). Раскопки их проводились экспедицией Института археологии АН СССР в 1977 г. Краниологические материалы из этих погребальных памятников (12 мужских, 6 женских черепов), поступившие в Кабинет антропологии Томского университета, были измерены В.А.Дремовым, однако результаты изучения их непосредственного отражения в научной литературе не получили. Опубликованы лишь средние размеры суммарной краниологической серии из рядовых погребений пазырыкской культуры, в состав которой помимо черепов из Кызыл-Джара были включены также черепа из могильников Талдура I, Кара-Коба II, Кызык-Телань I и Нижний Тюмечин (Дремов В.А., 1990, с.132-142). Опираясь на обобщенные характеристики этой серии, автор исследования пришел к заключению, что рядовое население пазырыкской культуры в своей основе было европеоидным и в отличие от пазырыкской знати имело в своем составе лишь небольщую долю монголоидной примеси центрально-азиатского происхождения. Было установлено также, что ближе всего к рядовым пазырыкцам синхронное население Тянь-Шаня и Тывы (Дремов В.А., 1990, с.134-136).

Между тем при знакомстве с индивидуальными данными, оставшимися в архивных материалах В.А.Дремова, выяснилось, что положенная в основу проведенного им исследования краниологическая серия, объединившая черепа из нескольких могильников, морфологически неоднородна, и за ее суммарными характеристиками скрываются существенные различия, которые могут носить как внутригрупповой, так и межгрупповой характер. Изучение морфологической неоднородности населения в пределах одной локальной группы, а также морфологических различий между локальными группами в пределах одной культуры позволяет освещать такие моменты происхождения и этногенетических взаимосвязей этих культурных общностей, которые слабо отражаются в усредненных показателях. Наибольший интерес в этом плане представляют краниологические материалы из Кызыл-Джара, анализу которых и посвящена данная статья. Поскольку черепа из могильников Кызыл-Джар I-V, VIII были измерены В.А.Дремовым по сокращенной программе, без учета таких признаков, как ширина орбиты, угол наклона лба, общий лицевой угол, отсутствие которых в базе данных ограничивает возможности проведения формализованного сравнительного анализа, после небольшой дополнительной реставрации они были измерены повторно по более широкому комплексу признаков. Результаты этих измерений приводятся в табл.1.

В целом мужские черепа из могильников Кызыл-Джар I-V, VIII (табл.2) характеризуются длинной, мезокранной мозговой коробкой с высоким сводом и широким, наклонным лбом. Лицо у них широкое, высокое, лептопрозопное, с ортогнатным вертикальным профилем. Горизонтальный профиль лицевой части несколько уплощен только на уровне скуловых дуг. Орбиты широкие и почти низкие, выраженно хамеконхные. Нос высокий, среднеширокий, лепторинный. Переносье высокое, угол выступания носа на границе средних и больших величин.

Отмеченный комплекс признаков представляет собой, по всей видимости, несколько смягченный вариант долихокранного европеоидного типа, отличающегося крайне большими размерами мозговой коробки и лица, который выделяют в качестве одного из локальных подразделений восточносредиземноморской расы. “Эталоном” его может служить краниологическая серия из могильника Ранний Тулхар, оставленного скотоводами Бешкентской долины Таджикистана (Кияткина Т.П., 1976, с.14-18). Происхождение этого гиперморфного типа слабо изучено и его принадлежность к кругу средиземноморских форм может вызывать сомнения, однако другого, более убедительного решения данная проблема пока не получила. С краниологической серией из могильника Ранний Тулхар морфологически сближаются черепа из могильников Аймырлыг XIII, XXVII в Центральной Тыве, которые относятся к культуре окуневского типа (Гохман И.И., 1980, с.28).

Мужские черепа из могильников Кызыл-Джар I-V, VIII по сравнению с соответствующими черепами из могильников Ранний Тулхар или Аймырлыг XIII, XXVII имеют менее резкую горизонтальную профилировку лицевой части, более низкое переносье и слабее выступающий нос, что свидетельствует о наличии в их морфологическом типе монголоидной примеси. Однако удельный вес этой монголоидной примеси невелик и ее морфологическая специфика отчетливого отражения в суммарной характеристике кызыл-джарских черепов не находит.

При внутригрупповом анализе ни на одном из кызыл-джарских черепов отметить значительную концентрацию монголоидных особенностей не удается. В то же время, используя в качестве критерия индекс общей уплощенности лицевого скелета (УЛС), в составе их можно выделить две группы - “чисто” европеоидную и метисную, условная доля монголоидного компонента в которой достигает 53,4% (табл.3). У черепов метисной группы совершенно иная форма мозговой коробки - более короткая, широкая и низкая, более узкий и прямой лоб, меньше размеры лицевой части, орбиты более узкие и низкие, а нос относительно более широкий.

Источником монголоидных особенностей (ослабление горизонтальной профилировки лица, понижение переносья и уменьшение угла выступания носа) при формировании краниологической структуры пазырыкского населения могли служить два компонента, различающиеся по форме черепа и высоте лица. Один из них, характеризующийся брахикранной мозговой коробкой и низким (по монголоидному масштабу) лицом, обнаруживает сходство с современными представителями обь-иртышского варианта западно-сибирской расы (уральской - по другой классификации) - селькупами, чулымцами, томскими, барабинскими и тоболо-иртышскими татарами (Багашев А.Н., 1998, с.320-324). На территории Горного Алтая подобный краниотип существовал с эпохи неолита-энеолита (пещеры Нижнетыткескенская I и Каминная) (Ким А.Р., Чикишева Т.А., 1995, с.95-117; Чикишева Т.А., 2000в, с.139-143). Второй монголоидный компонент характеризуется мезодолихокранной мозговой коробкой и высоким лицом. Генетические истоки этого типа, называемого также палеосибирским, связаны с территорией Восточной Сибири и Монголии, однако в эпоху неолита-энеолита он выявляется и в более западных районах, в том числе в северных предгорьях Алтая (Усть-Иша, Иткуль) (Дремов В.А., 1980, с.35-39).

При проведении статистического анализа в качестве наиболее подходящих “маркеров” примеси брахикранного низколицего монголоидного компонента использовались краниологические материалы из могильников Верхняя Еланда II и Тыткескень I, VI (группа 1) (Тур С.С., 2003, с.166-168), расположенных на Средней Катуни и относящихся к особому варианту пазырыкской культуры, а также сборная серия черепов из погребений кара-кобинского типа (Чикишева Т.А., Поздняков Д.В., 2000, с.124-125). Сходство этих краниологических материалов с черепами современных представителей обь-иртышского варианта западно-сибирской (уральской) расы, уже получило подтверждение на статистическом уровне (Тур С.С., 2003, с.145, рис.7). В качестве “маркеров” примеси мезодолихокранного высоколицего монголоидного компонента (палеосибирского типа) были привлечены краниологические материалы из погребений серовского и глазковского периодов на Ангаре, а также из погребений неолита-энеолита Бийского района Верхнего Приобья (Дремов В.А., 1997, с.30, 34-35). Мерой сходства и различия сопоставляемых групп служили расстояния Пенроза, вычисленные с поправкой А.Г.Козинцева по совокупности 21 признака. Литературные источники, из которых были заимствованы остальные краниологические серии, использованные для сравнения, указаны в примечаниях в конце статьи.

При идентификации монголоидной примеси с помощью выделенных “маркеров” было установлено, что в составе мужских краниологических серий пазырыкской культуры из Кызыл-Джара, долин Уландрыка, Юстыда и Чуи присутствует примесь брахикранного монголоидного компонента с низким (по монголоидному масштабу) лицом, а в составе мужских краниологических серий пазырыкской культуры из могильников Укока, долин Барбургазы и Бугузуна, а также сборной серии мужских черепов из “царских” курганов Туэкты, Пазырыка, Шибе, примесь палеосибирского типа (рис.1-2)

Количественная оценка морфологической специфики европеоидной группы мужских черепов из Кызыл-Джара подтвердила ее значительное сходство с морфологическими особенностями черепов из могильников Ранний Тулхар и Аймырлыг XIII, XXVII, которые относят к гиперморфному средиземноморскому типу. Этот же европеоидный компонент фиксируется и в составе мужской краниологической серии пазырыкской культуры из долин Барбургазы и Бугузуна (рис.3-4). В то же время небольшая сборная группа, объединяющая мужские черепа из нескольких пазырыкских могильников Центрального Алтая (Кара-Тенеш, Бике, Купчечень, Балык-Соок) обнаружила иное направление связей - с протоевропеоидными группами, характеризующимися широким, но не высоким лицом, к числу которых относятся и краниологические серии афанасьевской культуры Горного Алтая. Относительно мужских черепов из других пазырыкских могильников - Уландрыка, Юстыда, Чуи, Укока, можно лишь отметить, что они резко расходятся как с представителями гиперморфного средиземноморского типа, так и с представителями низколицего протоевропеоидного типа. Причиной этого может быть более высокий удельный вес монголоидной примеси в этих группах по сравнению с черепами из могильников Барбургазы и Бугузуна или Центрального Алтая. В любом случае специфика европеоидного компонента в этих группах остается под вопросом.

Женские черепа из могильников Кызыл-Джара в целом (табл.2) имеют средние размеры и пропорции мозговой коробки, наклонный лоб, почти широкое, но невысокое лицо с пропорциями, близкими к категории эурипрозопных величин, широкие низкие орбиты и мезоринный нос средних размеров. Небольшая горизонтальная уплощенность на уровне лба и орбит, средняя высота переносья и средняя величина угла выступания носа свидетельствуют о наличие в женском краниотипе незначительной монголоидной примеси.

Отличительной особенностью суммарной характеристики женских черепов из Кызыл-Джара по сравнению с мужскими является невысокое, как в абсолютном, так и в относительном измерении, лицо. Не совпадает также направление их внутригрупповой изменчивости (табл.3). Кроме того, в пользу некоторых морфологических различий между мужской и женской частью кызыл-джарских черепов свидетельствуют результаты таксономического анализа (рис.5-6).

Погребальный обряд населения, оставившего могильники Кызыл-Джар I-V, VIII, неоднороден. Наиболее близки между собой могильники Кызыл-Джар I и VIII, для которых характерны такие типично пазырыкские особенности как расположение курганов цепочками, вытянутыми с С на Ю, насыпи из наброски камней, поминальные кольца, захоронения в деревянных срубах, ориентация покойников головой на В (Могильников В.А., 1983, с.21-25). Могильники Кызыл-Джар II-V имеют существенное отличие и большее разнообразие в устройстве курганных насыпей и погребальных камер. Характерные для них каменно-земляные курганы и захоронения в каменных ящиках, по мнению В.А.Могильникова, могут отражать проникновение в Горный Алтай некоторых групп восточно-казахстанского населения (Могильников В.А., 1983, с.59-61).

Мужские черепа из могильников Кызыл-Джар I, VIII и мужские черепа из могильников Кызыл-Джар II, V существенных различий не обнаруживают. Все женские черепа происходят только из второй группы могильников, концентрирующей нетипичные для пазырыкской культуры черты, - Кызыл-Джар III-V. Таким образом, морфологическое разнообразие мужских черепов не связано с неоднородностью погребального обряда. Однако в погребениях женщин, обладающих иным краниотипом, чем мужчины, часто встречаются инокультурные особенности. Не исключено, что мужчины кызыл-джарской палеопопуляции имели широкий круг брачных связей, выходивший за пределы ареала носителей пазырыкской культуры. Краниотип кызыл-джарских женщин обнаруживает сходство с краниотипами женщин скифского времени Тывы, Северо-Западной Монголии и саков Тянь-Шаня. Более существенные различия отмечаются между кызыл-джарскими женщинами и женщинами сакских племен Казахстана (рис.6). В то же время выявляются различия в антропологическом составе женщин из разных локально-территориальных групп населения пазырыкской культуры.

Суммируя результаты проведенного исследования, можно заключить, что три базовых компонента, выявляющиеся в антропологическом составе населения пазырыкской культуры (долихокранный европеоидный с высоким и широким лицом, брахикранный монголоидный с невысоким лицом и мезодолихокранный монголоидный с высоким лицом), в разных локальных группах имеют различный удельный вес. Кроме того, в некоторых локальных группах не совпадает антропологический состав мужчин и женщин.

Примечания

В сравнительном анализе использовались краниологические серии из следующих археологических памятников:

1. Погребения северного локального варианта пазырыкской культуры Тыткескень I, VI (группа 1) и Верхняя Еланда II (Тур С.С., 2003, с.166-168, табл.7-8);
2. Сборная группа погребений кара-кобинского типа (Чикишева Т.А., Поздняков Д.В., 2000, с.124-125);
3. Локально-территориальные группы погребений пазырыкской культуры Центрального Алтая (Кара-Тенеш, Бике, Купчечень, Балык-Соок), долин Уландрыка, Барбургазы и Бугузуна, Юстыда, Чуи (Чикишева Т.А., 2000а, с.38-42). Из краниологической серии с плато Укок на основании индивидуальных данных (Чикишева Т.А., 2000б, с.190-194) исключены два черепа с резко выраженными европеоидными особенностями;
4. “Царские” курганы Туэкты, Пазырыка, Шибе (Алексеев В.П., Гохман И.И., Тумэн Д., 1987, с.217);
5. Погребения серовского и глазковского периодов на Ангаре, неолита-энеолита Бийского района Верхнего Приобья (Дремов В.А., 1997, с.30, 34-35);
6. Могильник Ранний Тулхар (Кияткина Т.П., 1976, с.14-18). Взвешенно суммированны данные по мужским и женским черепам с использованием коэффициентов полового диморфизма;
7. Могильник Аймырлыг XIII, ХХVII (Гохман И.И., 1980, с.26-27);
8. Погребения андроновской культуры Минусинской котловины, северных лесостепных и южных степных районов Верхнего Приобья (Дремов В.А., 1997, с.78, 89), Северного и Восточного Казахстана (Солодовников К.Н., 2001, с.236);
9. Погребения афанасьевской культуры Горного Алтая (Дремов В.А., 1997, с.38-39);
10. Погребения северных и южных районов карасукской культуры (Рыкушина Г.В., 1980, с.49; Громов А.В., 1995, с.135-136). В последнем случае взвешенно суммированны средние данные по 4 локальным группам);
11. Безвещевые погребения Западной Тывы (Алексеев В.П., Гохман А.А., 1984, с.39);
12. Некрополь Сиалк B (Кияткина Т.П., 1968, табл.3);
13. Могильник Алагоу (Хань Кансинь, 1995, с.154-175);
14. Могильник Улангом (Чандманьский) (Алексеев В.П., Гохман И.И., Тумэн Д., 1987, с.212-213);
15. Погребения скифского времени Тывы (Алексеев В.П., Гохман И.И., 1984, с.67);
16. Погребения сакской культуры Восточного, Северного и Центрального Казахстана (Алексеев В.П., Гохман И.И., 1984, с.58). Средние параметры краниологических серий Северного и Центрального Казахстана взвешенно суммированны.
17. Погребения сакской культуры Тянь-Шаня (Тур С.С., 1997, табл.23);
18. Могильники каменской культуры Масляха 1 (Рыкун М.П.,1999, с.80-82) и Камень 2 (Рыкун М.П., 2001, с.302-303).