ОБ РИТУАЛЕ ЗАХОРОНЕНИЯ КОНЕЙ КАК ЭТНОГРАФО-АРХЕОЛОГИЧЕСКОМ ИСТОЧНИКЕ

Работая на территории Горного Алтая в 1981-1988 годах, по стечению обстоятельств мне пришлось заниматься изучением разнообразных ритуальных археологических объектов и памятников. Особый интерес наряду с ритуальными курганами, разнообразными по форме и конструкции каменными выкладками и древнетюркскими поминальными оградками, вызывали так называемые <захоронения коней>. Несколько этих объектов в разные годы были нами обследованы, но результаты этих раскопок не были введены в широкий научный оборот. Поэтому цель настоящей работы заключается в публикации этих материалов и их интерпретация в русле проводимых нами в настоящее время этноархеологических исследований.

С позиции знаний сегодняшнего дня ритуал захоронения коней по своей сути является ярким этническим маркером для конкретного средневекового населения Саяно-Алтая. Такая уверенность основывается на опыте многочисленных исследований показавших, что из числа археологических и этнографических источников наиболее наглядно информация по этническому составу представлена материалами по погребальной обрядности. Они выступают как совокупность социальных действий, определяемых религиозно-идеологической и практической сторонами жизни каждого этнического образования. С.А.Токарев отмечал, что погребальный обряд, в отличие от идеологических представлений, является наиболее консервативной традицией культуры этноса (Токарев С.А., 1990, с.28). Сейчас предпринимаются попытки исследовать погребальный обряд по двум взаимосвязанным компонентам. Первый характеризует ритуальную сторону, состоящую из набора традиционных ритуальных действий, совершаемых до похорон, в момент похорон и после них, а второй компонент характеризует социальный статус погребенного и состоит из набора материальных элементов - погребального сооружения, набора инвентаря, позы умершего и др. (Алекшин В.А., 1981, с.3). Эти два компонента изучаются с разных позиций при исследовании археологических и этно-графических источников, но общим является цель - создание модели обрядности. Последнее представляет собой сложную пространственно-хронологическую конструкцию - систему погребально-поминальной обрядности, которая отражает изменения в историко-этнографическом аспекте (Корякова Л.Н., 1988, с.44-46). Такой подход мы постараемся применить и в настоящем исследовании.

В июле-августе 1981 года Алтайский отряд ЮСАЭ КемГУ под руководством А.С.Васютина проводил целенаправленное исследование древнетюркских поминальных оградок в долине Нижняя Соору расположенной в верхнем течении р.Каракол Онгудайского района Горно-Алтайской авто-номной области. Работая в составе этого отряда, мной был исследован один из многочисленных каменно-земляных курганов расположенных в западной части огромного скопления различных по форме, размерам, культурно-хронологическим характеристикам и назначению археологических объектов. Проводим описание этого кургана.

Курган ©1 представляет собой каменно-земляную насыпь сложенную из булыжников и поросшую дерновым слоем. Насыпь имела округлую форму диаметром 4 м и на 0,25 м возвышалась над уровнем современной поверхности. После разборки насыпи и зачистки материка была выявлена грунтовая могильная яма, заполненная в верхней части булыжниками. При разборке булыжников заполнения грунтовой ямы на глубине 0,25-0,35 от материка было зафиксировано перекрытие из четырёх каменных плит. Они были разных размеров, плашмя лежали по вдоль всей могильной ямы, тем самым полностью перекрывая её. Плиты перекрытия устанавливались на каменные плиты и массивные булыжники, которые торцом были закреплены по периметру всего дна грунтовой могильной ямы. После полной разборки и зачистки были выявлены полные размеры овальной грунтовой могильной ямы - 2,40х1,23х0,65 м, которая длинной осью была ориентирована по линии З-В. В грунтовой могильной яме был погребен конь. Он был уложен на живот и ориентирован головой на запад. Вероятно, на момент погребения конь был спутан, о чём свидетельствуют три находки - костяная пряжка в районе живота, костяное крепление рядом с шейными позвонками и миниатюрная круглая пряжка около тазовых костей (рис.1 - А, Б, 1-3).

Другой аналогичный объект был зафиксирован и обследован нами в 1983 году на могильнике Тас-Паш (Коо-2) расположенном на правом берегу р.Чулышман напротив одноименного населенного пункта в Улаганском районе Горно-Алтайской автономной области. На этом памятнике при проведении археологической разведки был зафиксирован курган ©1, который располагался на краю первой береговой террасы и был подвержен естественному разрушению паводковыми водами. Не смотря на значительные разрушения, нами были выявлены остатки каменно-земляной насыпи, кости захоронения коня лежащие в анатомическом порядке и сделаны находки предметов материальной культуры. По сохранившимся артефактам можно предполагать, что каменно-земляная насыпь была округлой формы, диаметром 3,5-4 м и высотой 0,05-0,12 м. Под насыпью имелась грунтовая могильная яма овальной формы, размерами - 1,92-2,35х1,55-1,65х0,73-0,86 м, длинной осью ориентированная по линии ЮЗ-СВ. Неточность параметров объясняется тем, что погребальный грунт представлял собой песок, который в процессе зачистки скрадывал первоначальные границы изучаемых деталей объекта. На дне было зафиксировано захоронение коня, который лежал на животе по оси З-В и была ориентирован головой на запад. Череп отсутствовал, вероятно, вследствие разрушения. Находки - железная пряжка и костяное путлище рядом с тазовыми костями, остатки кожаного ремня с железными бляшками и миниатюрными фрагментами ткани около костей передних ног (рис.2 - 1-6) позволяют предполагать, что ноги коня перед погребе-нием были спутаны.

Захоронение коней в Нижняя Соору и Тас-Паше датируются в пределах VII-VIII вв.н.э. по аналогиям предметам материальной культуры. Костяная и железные пряжки из Нижняя Сору имеют аналогии в погребальных комплексах конца VI-VIII вв.н.э. на могильниках Кудыргэ и Узунтал Горно-го Алтая (Гаврилова А.А., табл.XIV - 1, 6; ХХ - 31, 32, 51; Савинов Д.Г., 1982, с.112-118, рис.3 - 1; 5 - 14). Предметы из погребения коня на Тас-Паше (пряжка, путлище и бляшки) имеют аналогии в тех же древностях (Гаврилова А.А., табл.ХIV - 2, 5; ХIХ - 19; ХХ - 9; ХХIII - 4-6; Савинов Д.Г., 1982, рис.5 - 17), а также на курганном могильнике Кора-Коба-1 в Горном Алтае, который В.А.Могильников относил к кругу <кудыргинско-катандинских> памятников VII-VIII вв.н.э. (Могильников В.А., 1990, с.159; рис.4, 5, 7).

Оба исследованных объекта представляют собой специфический самостоятельный тип памятников духовной и материальной культуры древнетюркского населения Горного Алтая. Прежде всего, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в могилах отсутствуют вещи характерные для людей, а ноги коней перед погребением были спутаны. Кони, вероятно, были умерщвлены перед погружением в грунтовую яму или будучи уже помещенными в неё. Значит, у населения осуществлявшего этот обряд, имелась социальная традиция его исполнения и сооружения подобного рода объектов. Из эпоса тюркомонгольских народов известно, что <убиваемый <смертный> конь не является жертвой богам, предкам или покойному хозяину, а имеет <утилитарную> основу. Это, прежде всего, транспортное животное, назначение которого - доставить хозяина в иной мир и служить ему там в таких же походах, перекочёвках, как и в земной жизни (Липец Р.С., 1979, с.204).

Наиболее полная сводка аналогичных, самостоятельных погребений коней под курганными насыпями или в насыпях более древних курганов на территориях Центральной Азии и Алтая в древнетюркское и монгольское время приведена в работе С.П.Нестерова посвященной исследованию роли коня в культах средневековых тюркоязычных племен Центральной Азии (Нестеров С.П., 1990, с.7981). Исследователь отмечает факт отсутствия в этих могилах вещей принадлежавших человеку, что, по его мнению, не позволяет относить эти ритуальные захоронения коней к категории кенотафов. Более того, автор также считает, что эти погребения не являются следами жертвоприношений, а выполняют функцию сопровождения хозяина в ином мире. При этом называются по сути всего две причины появления подобных захоронений. Одна из них могла быть связана с преждевременной гибелью, по разным причинам, боевых верховых коней, и их индивидуальное захоронение, гарантировало их хозяевам будущую встречу с ними в загробном мире. Другая причина - невозможность захоронения его одновременно с человеком, что предполагало убийство и захоронение коня в последующем, как гарант его встречи с хозяином.

Не отрицая возможности первой версии появления ритуальных захоронений коней, которая связана больше со случайностью, чем с традицией, вторая кажется нам наиболее реалистичной. Ведь факт наличия большого количества этих средневековых объектов раскопанных на территории Саяно-Алтая и отдельных конкретных памятников (например, Кудыргэ - А.И.) явно указывает на наличие такой устойчивой этносоциальной традиции у аборигенов этих территорий. Суть этой традиции заключается в разновременном погребении всадникахозяина и его коня, который должен быть погребен в самостоятельной грунтовой яме, как под одной курганной насыпью с хозяином, так и самостоятельной, вблизи или на конкретном удалении. При этом центральным звеном этой традиции выступает не животное, а человек, смерть которого должна была повлечь и смерть коня через определённый интервал времени.

К этим выводам мы пришли через изучение средневековых древностей не только Алтая, но и Кузнецкой котловины располагающейся на северных отрогах Саяно-Алтая. Именно на этой территории в результате раскопок таких памятников развитого и позднего средневековья, как - Ур-Бедари, Усть-Канда, Усть-Канда-1, Мостовая, Шанда, Беково, Торопово-1, Шабаново-3, Тарасово и др. (Илюшин А.М., 1990; 1993; 1994; 1998; 1999 и др.). На этих памятниках, в массовом количестве, встречены захоронения коней под одной земляной курганной насыпью с хозяином, но в разных грунтовых ямах. Кроме этого имеются и единичные случаи захоронения коней под индивидуальными насыпями, что, явно, указывало на особую социальную роль хозяина коня. Хотя конструкции курганных насыпей и околокурганных сооружений на территории Кузнецкой котловины весьма значительно отличаются от алтайских, видимо в силу региональных особенностей и хронологических различий, но традиция ритуального захоронения коня для сопровождения своего хозяина в загробном мире абсолютно идентична.

Памятники, на которых зафиксирована эта традиция, находятся на землях, где проживает со-временный коренной этнос - бачатские телеуты. Тюркоязычные предки этого современного малочисленного этноса, мигрировали на эти земли ещё в начале II тыс.н.э. Этот факт позволил нам провести, вслед за этнографами, отождествление специфических погребальных памятников Шанда и Беково периода развитого средневековья с этнонимом теленгуты (Илюшин А.М., 1993, с.39-43; Илюшин А.М., Сулейменов М.Г., 1993, с.46-48). Более того, известно, что на этих же землях в XVII-XVIII вв. жила этническая общность азкыштымы (ачкыштымы), которая представляла собой результат межэтнической интеграции раннесредневековых самодийскоязычных аборигенов и пришлых в развитом средневековье теленгутов. В новое время эта общность вошла составной частью в более крупную этническую общность телеутов. Все этнографы азкыштымов относят к телеутам, а по определению И.Г.Георги они <во всем сообразны Телеутам так, что подобно почитать их от-щепившимися Телеутскими Аймаками или коленами; хотя сами они и ничево о том не ведают> (Георги И.Г., 1799, с.161; Батьянова Е.П., 1994, с.14; Потапов Л.П., 1969, с.34-35,131; Томилов Н.А., 1981, с.228; Функ Д.А., 1993, с.71-72; и др.). При этом исследователи генетически связывают аз-кыштымов с азами, которые в древнетюркский период истории проживали в Центральной и Западной Туве, между Саянами и Алтаем, входили в этническую общность известную под этнонимом теле и имели изучаемую нами традицию ритуального захоронения коней (Кызласов Л.Р., 1969, с.50; Потапов Л.П., 1969, с.50; 1972, с.145-166; Бартольд В.В., 1943, с.25; и др.).

Аналогичный обряд зафиксирован этнографами и у бачатских телеутов. Было записано устное повествование об этой традиции, сохранившейся в исторической памяти этого народа. Вот как описывает содержание этой этносоциальной традиции со слов информатора Д.В.Кацюба: <лошадь умершего (пока покойник находился дома) была привязана к углу дома. В течение 40 дней за ней тщательно ухаживали, хорошо кормили. Каждое утро водили её на кладбище. По истечении 40 дней рядом с могилой хозяина выкапывали яму и опускали в неё живого, снаряженного коня. Уда-рив топором по холке, его закапывали> (Кацюба Д.В., 1993, с.78; 1993а, с.73-74).

Таким образом, явным становится факт, что ритуальные захоронения коней, которые фиксируют и изучают археологи в пределах Саяно-Алтая по своему изначальному предназначению выполняли этносоциальную функцию в конфедерации тюркоязычных племен, которая в разные периоды эпохи средневековья и нового времени была известна под этнонимами теле, теленгуты и телеуты, а возможно и более мелкого подразделения (племени или сеока) в этих этнических общностях. В прочем эту традицию можно исследовать и дальше, как вглубь, так и вширь. Ведь единичные факты ритуала захоронения коней известны и за пределами Саяно-Алтая, а конфедерацию племен теле проживавшую на территории Центральной Азии на всем протяжении эпохи средневековья генетически связывают с племенами раннего железного века обитавших на этих же землях, но это тема уже для последующих исследований.

1. Алекшин В.А. Погребальный обряд как археологический источник // КСИА. - М., 1981. - Вып.167. - С.3-8.
2. Бартольд В.В. Киргизы (исторический очерк). - Фрунзе, 1943. - 80 с.
3. Батьянова Е.П. Ашкыштымы // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий. - М.: ИЭА, 1994. - С.14-27.
4. Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов и их житейских обря-дов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятно-стей. Часть вторая о народах татарского племени и других не крещеннаго еще происхождения Северных Сибирских. - СПб., 1799. - 178 с.
5. Томилов Н.А. Тюркоязычное население Западно-Сибирской равнины в конце XVI - первой чет-верти XIX вв. - Томск: Изд-во ТГУ, 1981. - 274 с.
6. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. - М.-Л.: Наука, 1965. - 144 с.
7. Илюшин А.М. Погребения по обряду кремации на могильнике Ур-Бедари (по раскопкам М.Г.Елькина в 1965 году) // Памятники кыргызской культуры в Северной и Центральной Азии. - Новосибирск: ИИФФ СО РАН, 1990. - С.46-61.
8. Илюшин А.М. Курганы средневековых кочевников долины реки Бачат. - Кемерово: Кузбассвуз-издат, 1993. - 116 с.
9. Илюшин А.М. Об этнических процессах предмонгольской эпохи в Кузнецкой котловине (на мате-риалах погребальных комплексов Шанда и Шабаново-3) // Проблемы этнической истории и куль-туры тюркомонгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий. - М.: ИЭА, 1994. - С.44-51.
10. Илюшин А.М. Курганная группа Шабаново-3 // Вопросы археологии Северной и Центральной Азии. - Кемерово-Гурьевск: Изд-во КузГТУ, 1998. - С.54-78.
11. Илюшин А.М. Население Кузнецкой котловины в период развитого средневековья (по материа-лам раскопок курганного могильника Торопово-1). - Кемерово: Изд-во КузГТУ, 1999. - 208 с.
12. Илюшин А.М., Сулейменов М.Г. Курганный могильник Беково (новые материалы о времени по-явления телеутов в Кузнецкой котловине) // Материалы по археологии и этнографии Сибири и Дальнего Востока. Тез. докл. к XXXIII РАСК. - Абакан, 1993. - С.46-48.
13. Кацюба Д.В. Этнография и школа (очерки духовной культуры телеутов). - Кемерово: Изд-во Ке-меровского областного ИУУ, 1993. - 152 с.
14. Кацюба Д.В. Духовная культура телеутов. - Кемерово: КемГУ, 1993а. - 192 с.
15. Корякова Л.Н. Ранний железный век Зауралья и Западной Сибири. - Свердловск, 1988. - 241 с.
16. Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века. - М.: Изд-во МГУ. - 211 с.
17. Нестеров С.П., Конь в культах тюркоязычных племён Центральной Азии в эпоху средневековья. - Новосибирск, 1990. - 142 с.
18. Липец Р.С. Погребения с конем в эпосе тюрко-монгольских народов и в исторической действи-тельности // Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1979. - С.204-205.
19. Могильников В.А. Древнетюркские курганы Кора-Коба-1 // Проблемы изучения древней и сред-невековой истории Горного Алтая. - Горно-Алтайск: ГАНИИЯЛ, 1990. - С.137-185.
20. Потапов Л.П. Этнический состав и происхождение алтайцев: Историко-этнографический очерк. - Л.: Наука, 1969. - 196 с.
21. Потапов Л.П. Тюльберы енисейских рунических надписей // Тюркологический сборник 1971 года. - М.: Наука, 1972. - С.145-166.
22. Савинов Д.Г. Древнетюркские курганы Узунтала // Археология Северной Азии. - Новосибирск: Наука, 1982. - С.102-122.
23. Токарев С.А. Ранние формы религии. - М.: Наука, 1990. - 622 с.
24. Функ Д.А. Бачатские телеуты в XVIII - первой четверти XX века: историко-этнографическое ис-следование // Материалы к серии <Народы и культуры>. Телеуты. - М.: ИЭА, 1993. - Вып.18. - 326 с.