Памятники кочевников эпохи раннего средневековья степных предгорий Алтая остаются пока недостаточно исследованными. Между тем они представляют большой интерес как для выяснения динамики этнокультурного развития непосредственно в степях юга Западной Сибири и Казахстана, так и для решения проблематики формирования тюркоязычного населения в соседних районах Верхнего Приобъя и Объ-Иртышского междуречья, а так же - для выяснения контактов с населением Горного Алтая. К числу таких памятников рубежа 1-2 тысячелетий в северо-западных предгорьях Алтая относятся курганы Павловка I, исследованные Алейской экспедицией Института археологии АН СССР в 1974, 1976 гг. под рук. автора.

Группа из 4-х курганов Павловка I располагалась на первой надпойменной террасе правого берега р.Алея, на левом берегу р. Щельчихи, правого притока Алея, близ выхода ее в Алейскую пойму, 0,8 км. к ЮВ от д. Павловка Локтевского района Алтайского края, на пашне. Насыпи курганов задернованы, местами из-под дерна выступали камни, полы опаханы. Курганы 2,3 стояли почти рядом, в 7 м. друг от друга. Курган 4 отстоял от них на 50 м. к ВСВ ,а курган 1 - на 205 м к ЮЮВ. В недавнем прошлом жители д. Павловки извлекали крупные камни из насыпей курганов для строительства, вследствие чего надмогильные конструкции повреждены. Курганы 1-3 раскопаны.

Курган 1. диаметр 6 м, высота 0,55 м. Округлая насыпь состояла из земли и камней, лежавших преимущественно в один слой и образовывавших подобие панциря поверх насыпного чернозема. Более крупные камни лежали главным образом по периметру (рис.1). В разрезе насыпи выделялась дугообразная прослойка светлого суглинистого выкида толщиной до 0,2 м, который с северной стороны сполз и частично перекрывал грабительский прокоп в могильную яму (рис.1, профиль). Дугообразный изгиб выкида объясняется, очевидно, тем, что при копании могильной ямы сначала был, выкинут чернозем погребной почвы, образовавший вокруг валообразное обрамление ямы, а затем поверх него лег слой суглинистого выкида, перекрытый потом при сооружении насыпи дополнительной подсыпкой чернозема и каменной наброской типа панциря.

В кургане находилось погребение мужчины с конем, разрушенное при ограблении. Подпрямоуголь-ная могильная яма с закругленными углами 2,6 х 1,3 м от древнего горизонта, 0,7 м от материка, с почти вертикальными стенками, дно плоское, ориентирована ВСВ-ЗЮЗ, заполнена черноземом с небольшой примесью суглинка и мелких камней. В придонной части могла быть перекрыта продольным накатом из бревен и плах, концы которых базировались на бревенчатых поперечинах, уложенных у торцов ямы. Перекрытие разрушено при ограблении. Остатки бревен и плах от перекрытия встречены у северной и южной стеной, а так же посередине могильной ямы. У западной стенки лежала часть поперечины длиной 0,8 м, толщиной 0,2 м. Большинство костей человека и коня перемешаны и лежали преимущественно в заполнении придонной части ямы. В ЮВ углу могилы сохранились непотревоженными 4 швейных позвонка коня в сочленении, из положения, которых и взаимной локализации других костей устанавливается, что конь был уложен вдоль юго-юго-восточной стенки головой на СВ, вероятно, на животе с подогнутыми ногами. При этом шея лошади была завернута вдоль ЮВ угла, так что мордой конь был обращен к человеку. С этим положением связано размещение ребер лошади в средней части могилы у южной стенки, тазовых костей и крестца - близ ЮЗ угла. Усопший был положен параллельно коню, вдоль ССЗ стенки, головой на ВСВ. Соответственно этому череп человека находился в восточной половине могилы, у северной стенки, ключица и ребра - к западу от него, кости ног и тазовые главным образом в западной половине.

Инвентарь фрагментарен. В заполнении разрозненно встречены фрагмент железного трехлопастного наконечника стрелы, железные 8-видные удила с S-видными псалиями и костяная застежка (рис.2 -12,13).

Курган 2. диаметр 11м, высота 0,6 м, в центре - грабительская воронка диаметром 3 м, глубиной 0,2 м. Насыпь сложена из чернозема со светло-коричневым суглинком и камней, лежавших в основном в верхнем слое насыпи в 1-2, местами в три ряда, образуя подобие панциря. Наиболее крупные камни размером до 1x0,5x0,3 м размещались преимущественно по периметру насыпи (рис.3).

Под курганом находилось погребение мужчины с конем в прямоугольной могильной яме 2,1x1,95 м, глубиной 1,2 м, от уровня древнего горизонта, 0,9 м от материка, с почти вертикальными стенками, ориентированной 3-В, заполненной черноземом со светло-серым суглинком и камнями. Погребение разграблено, кости человека и лошади перемешаны так, что определить точно позу и ориентировку невозможно. Вероятно, подобно другим захоронениям IX-X вв., исследованным на соседних некрополях Верхнего Алея в микрорайоне Гилево-Корболиха (Могильников В.А.,1972; 1981), конь был уложен вдоль южной стенки головой на восток, а человек параллельно ему, с той же ориентировкой, вдоль северной стенки. На это указывает расположение ключицы и ребер человека в восточной половине могилы у ее северной стенки.

Остатки инвентаря разбросаны в беспорядке. Около дна, в средней части могильной ямы найдены 7 железных черешковых наконечников стрел, в т.ч. 4 трехгранных, 2 трехлопастных с вытянутыми под-треугольными лопастями и один трехлопастной с широкими трапециевидными лопастями с упором и круглыми отверстиями для свиста (рис.2 - 1-7), железное долото (рис.2 - 11) и фрагмент железного ножа, клинок которого почти полностью разрушен коррозией. В южной части могильной ямы встречены: железная пряжка круглая, с уплощенным сечением рамки и язычка, кольцо от удил и гвоздь-заклепка для скрепления (?) деревянного остова седла (рис.2 - 8-10). В центральной части насыпи обнаружены выкинутые грабителями железные удила с S - видными псалиями, подобные встреченным в кургане I (рис.2 - 13), сильно разрушенные коррозией.

Курган 3. Располагался по соседству с курганом 2 (рис.2 - 15). Округлая насыпь диаметром 8,5 м, высотой 0,3 м из камней и земли, в центре - грабительская воронка диаметром 3 м, глубиной 0,25.Поверхность задернована, отчасти поросла мелким кустарником, отдельные камни выступали из земли на поверхность. После разработки развала камней выявилась подпрямоугольная оградка размером 5,8 м (С-Ю) х5,7 м (3-В), ориентированная сторонами по странам света; сложенная из крупных камней. Часть камней ограды была уложена горизонтально в 1-2-3 ряда, а отдельные камни были поставлены на ребро. К северной половине восточной стенки снаружи примыкала маленькая прямоугольная оградка размером 2x1,8 м, внутри которой ничего не обнаружено. Мелкие камни развала стенок лежали внутри и снаружи оградок.

В центре кургана - подпрямоугольная могильная яма 2,7x1,5 м глубиной 1,05 м от древнего горизонта, 0,7 м от материка, ориентированная ВСВ-ЗЮЗ. На глубине 0,65 м от УПГ вдоль южной стенки был устроен уступ шириной 0,2 м, вследствие чего и из-за наклона стенок размеры ямы у дна составили 2,45x1,25 м. Яма заполнена черноземом и небольшим количеством камней.

Погребение парное, нарушено ограблением. Кости плохой сохранности, черепа - в обломках. Погребенные были уложены рядом, на спине, вытянуто, головами на ВСВ, несколько под углом к оси могильной ямы. В первоначальном положении сохранились кости ног южного и частично - северного скелетов. Последний принадлежал мужчине около 20 лет, монголоидного (?) типа (определение В.А. Дремова). Верхние части костяков нарушены, а вещи смещены. В изголовье погребенных была положена уздечка, от которой у восточной стенки сохранились, соединено-крюковые кольчатые удила с витыми стержнями и большими кольчатыми плоскими псалиями и лежавшая рядом круглая железная пряжка с плоскими сечением кольца (рис.4,10,12). Между погребенными был положен колчан с десятью стрелами с железным наконечниками, в т.ч. 8 трехлопастных, один плоский, ромбический и один неопределенного вида, от которого сохранился только черешок (рис.4 - 1-7). От колчана остались следы древесного тлена. Семь трехлопастных, один плоский наконечник и черешок от наконечника стрелы находились около бедренных костей погребенных, у своего первоначального местоположения, а один трехлопастной наконечник был смещен в область пояса южного костяка. Тут же в перемещенном положении находился железный гвоздь-заклепка (рис.4 - 8), возможно, от соединения частей деревянного остова седла. У левой бедренной кости северного скелета (мужчины) лежали фрагменты распавшегося от коррозии железного ножа и маленькая круглая железная пряжка, а против обломка правой бедренной кости - сохранившаяся наполовину более крупная круглая, вероятно, поясная железная пряжка (рис. 4 - 9,11), а в области правой стопы, у северной стенки - обломок неопределенного железного предмета.

Исследованные курганы 1-3 Павловки I близки по облику инвентаря, который определяет их дату концом I - началом II тыс.н.э., вероятно, Х-первая половина XI в. Примечательно отсутствие в комплексах курганов уздечной и поясничной гарнитуры из бронзы и наличие вместо бронзовых, характерных для IX-X вв., круглых железных пряжек с округлым или уплощенным подпрямоугольным сечением рамки (рис.2 - 9,10; 4 - 9-11). Подобные круглые пряжки с плоским сечением рамки представлены в комплексах X-XI вв. вместе с 8-видными удилами в Башкирии (Мажитов Н.А., 1981, рис.68 - 4,8,9,). На юге Сибири круглые пряжки с круглым и плоским сечением рамки представлены на малиновском этапе X-XI вв., аскизской культуры (Кызласов И.Л., 1983, табл. XIII, 1,4,5). Встреченные в курганах 1,2 железные 8-видные удила с S-видными псалиями (рис.2 - 13) были широко распространены в Южной Сибири и более широкой территории степей Евразии от Дуная до Амура в IX-X вв., а в XI в. выходят из употребления (Кызласов И.Л., 1983, с.26-26). В плане установления хронологии интересны соединеннокрю-ковые кольчатые удила с кольцевидными псалиями из кургана 3 (рис.4 - 12), сочетающие детали архаики и инновации. Появившись в IX-X вв. плоские кольца псалий этих удил распространяются в основном в начале II тыс. (Кызласов И.Л., 1983, с. 60), вытесняя удила с кольчатыми псалиями круглого сечения. В то же время ложновитые стержни звеньев этих удил копируют витые стержни 8-видных удил IX-X вв. Представленные в погребениях типы железных трехгранных и трехлопастных наконечников стрел подобны наконечникам стрел из памятников кимаков IX-X вв. (Худяков Ю.С., 1986, рис.82,84; Плотников Ю.А., 1981, рис.1 - 7). Присутствие в комплексе кургана 3 лопастного ассиметрично-ромбического наконечника стрелы (рис.4 - 7) говорит в пользу отнесения данного комплекса к верхнему пределу указанной даты, а наиболее вероятно к Х-первой половине XI в., в пользе чего свидетельствуют, и вышеприведенные соображения о хронологии удил и пряжек.

Погребальный ритуал курганов 1,2 Павловки I с захоронениями мужчин в сопровождении коня, уложенного вдоль южной стенки с одинаковой ориентировкой на СВ, ВСВ, на одном уровне с человеком, характерен для погребений кимаков IX-начала XI вв. северо-западных предгорий Алтая и Верхнего Прииртышья (Арсланова Ф.Х., 1969; Могильников В.А., 1981, с.43-45; Трифонов Ю.И., 1987). В курганах этого же населения находят аналогии устройства перекрытий в виде продольного бревенчатого наката в придонной части могильных ям, а так же конструкции каменно-земляных насыпей с каменной наброской типа панциря поверх слоя земли. Присутствие в погребении кургана 3 удил также имеет параллели в памятниках указанного региона (Трифонов Ю.И., 1987, с.137-139, рис.73 - 19,34) и знаменует постепенную смену ритуала сопроводительного конского захоронения положением в могилу конской сбруи. Возможно, в кургане 3 Павловки I, помимо узды, было положено седло с деревянными стременами или без стремян, от которого не могло остаться следов, кроме, вероятно, относящегося к креплению частей деревянного остова седла гвоздя (рис.4 - 8). Аналогичную возможность присутствия седел без стремян в курганах IX-X вв. Верхнего Прииртышья отмечает Ю.И. Трифонов (1987, с. 116,197-198), ссылаясь на находки в могилах подобных железных заклепок и оковки луки седла.

В культурно-этническом отношении курганы Павловка I входят в группу памятников IX-начала XI в. микрорайона Гилево-Корболиха на верхнем Апее, а более широко - в арсенал кимаков Верхнего Прииртышья и северо-западных предгорий Алтая. На западные границы этого ареала захватывают Верхнее Прииртышье от оз.Зайсан до района Семипалатинска, где подобные памятники исследованы по обоим берегам Иртыша (Черников С.С, 1957; Арсланова Ф.Х., 1969; Трифонов Ю.И., 1987; Суворова Г.И., Ткачев А.А., 1995). Вероятно, это население распространилось также к югу от озера Зайсан, по Черному Иртышу, но древности этого региона остаются нам пока неизвестны. На северо-восток, вдоль предгорий Алтая ареал памятников IX-X вв. данного типа доходил до среднего течения реки Алея и Чарыша, где изучены курганы с подобным ритуалом погребения и инвентарем (Алехин Ю.П., 1996, с. 60-64, 81-85, рис. 12-15). Далее по нижнему Чарышу и Алею идут памятники верхнеобского варианта сросткинской культуры. В кругу указанных памятников кимаков Верхнего Прииртышья и северозападных предгорий Алтая курганы Павловки I, датируемые Х-первой половиной XI в., скорее концом X-первой половиной XI в., являются одним из наиболее поздних и характеризуют период накануне миграции населения из этого региона. Памятники XI-XII вв., здесь почти неизвестны, что отражает запустение, наступившее в данном регионе в XI-XII вв.

В регионах Верхнего Алея и среднего Чарыша в IX-начале XI в. кимаки непосредственно соседствовали с Горным Алтаем, но, по-видимому, существенно не проникали на него, хотя небольшие проникновения не исключены, но на материале конкретных памятников это пока не выявлено. Объяснение данному явлению можно видеть также в сложившейся во второй половине IX-X вв. политической ситуации. Анализ облика памятников позволяет предполагать, что Верхнее Прииртышье и северо-западные предгорья Алтая, ликвидировав последствия кыргызского завоевания середины IX в., с конца IX-X вв. входили в состав Кимакского каганата. В то же время в Горном Алтае вассальное хакасское княжество существовало до монгольского завоевания (Кызласов Л.Р., 1969, с.124), а погребения древних хакасов открыты по соседству в бассейне верхнего Чарыша (Яконур, к.4; Грязное М.П., 1940). В культуре же отмечается смешение черт местного населения в виде погребений по обряду трупополо-жения с конем и привнесенных элементов древнехакасской культуры, что прослежено в кургане, раскопанном на верхнем Чарыше К.Ф. Ледебуром в 1826 г., где в погребении человека с конем были дреха-касские удила с псалиями с упором XI-XII вв. (Уманский А.П., 1964, с.36,44.). Данные археологические свидетельства согласуются с известиями арабских авторов, локализующих кимаков к западу и северу от киргизов (Кумеков Б.Е., 1972, с.59; Савинов Д.Г., 1976, с.102). В рассматриваемой нами интерпретации кимаки Верхнего Прииртышья и верховий Алея являлись западными соседями кыргызов, а соседнего Чарыша - северными (по отношению к свидетельствам пребывания кыргызов в Горном Алтае). Приведенные соображения не исключают проживания кимаков в IX-начале XI в. к западу от Иртыша, в районе Тарбагтая и Алакольских озер, а так же в степях к северу от Балхаша, но археологически эти районы для данного периода пока слабо изучены, что не позволяет достаточно полно представить этнографические особенности проживавшего здесь населения.