Помню отроческие годы и многое, что было связано с ними и с дорогой, которая неприхотливо, словно брошенная какой-то девчонкой-растеряхой лента уложилась меж перелесков, потом предгорий, а затем и крутых гор, простерлась далеко-далеко в неизведанные края.

Водил после войны по этой дороге свою старенькую М-АА и мой дядя Леня, а меня, пацана, довозил на полуторке до затерянного в горах Усть-Кана.

До своротка у Ябогана это был знаменитый Чуйский тракт, это была шоферская легенда и песня о нем и его людях.

Есть над Чуей-рекою дорога,
Много ездит по ней шоферов.
Был там самый отчаянный шофер,
Звали Колька его Снегирев.

Гораздо позже вычитал в словаре, что "тракт" - это волочение, ход, большая дорога. Вот оно - большая дорога! И понял: как это правильно укладывается и в само название, и само понятие - "Чуйский!"

И никогда бы не подумал, что судьба нежданно сведет меня с Кларой Николаевной Ковалевой, и от нее узнаю многое, о чем никогда не знал.

- Клара Николаевна, у вас интересная судьба, вы прожили многотрудную жизнь, все испытали. Но не каждый бийчанин знает, что вы - дочь Николая Павловича Ковалева, прототипа героя песни о Чуйском тракте, написанной новосибирским поэтом Михаилом Михеевым. Эту песню до сих пор поют и слушают с большим удовольствием. Когда же и как родилась эта песня, когда вы впервые услышали ее? Сколько же лет вам тогда было?

- Я уже училась в старших классах, а потом в институте. Родители были скромными людьми, и оба музыкальные. Мама хорошо играла на гитаре и пела. Она в юности выступала в самодеятельности, в народном доме, где теперь располагается наш драматический театр. пела там романсы. Папа тоже там выступал, танцевал хорошо. Там они и встретились в свое время.

Но о том, что они являются героями песни о Чуйском тракте, я не знала. Узнала очень поздно, уже по приезду автора этой песни Михаила Михеева. Однажды, это было, наверное, году в 56-м, я, девятнадцатилетняя студентка Новосибирского института, была на каникулах, и он как раз приехал со своим сыном из Новосибирска. Они ехали отдыхать на Телецкое озеро и остановились у нас. Собрались все вместе, взяли гитару и стали петь эту песню. А Михеев сказал, что это был подарок моим родителям на свадьбу. Он ведь тоже, как и мой отец, работал слесарем в тридцатые годы в управлении Чуйского военизированного тракта. Был человек, как и все, небогат, вот и сочинил стихи, чтобы подарить своему другу, шоферу Коле Ковалеву и его невесте - Ирочке. А кто-то взял гитару да напевать стал. Под музыку оно с 1932 года и пошло:

Он машину трехтонную АМО
Как родную сестренку любил,
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМО своем изучил.

На Форде там работала Рая,
И бывало над Чуей-рекой
Форд зеленый и грузная АМО
Друг за другом летели стрелой.

Тогда я и узнала, что мои родители - герои этой песни. А вот что рассказывал Михаил Михеев: "Может, полгода прошло, как запели песню, а тут газета "Звезда Алтая" откликнулась. Написала, что, мол, песня псевдонародная: с элементами блатной речи: Что не борется за безопасность, а наоборот, побуждает к лихачеству. И что автор песни должен нести ответственность. А спустя какое-то время вызывают меня в НКВД: Большой начальник, орден Красного Знамени у него, на круглой подкладочке. "Ты песню написал? 0н спрашивает. "Я", - говорю. Ну, а что чувствую при этом - вам объяснять, наверное, не надо. Прощаюсь со всеми: "Молодец!" - он говорит, - хочешь, мы тебя в литинститут пошлем?

- Кстати, музыка этой песни не оригинальная, стихи написаны на уже существовавшую мелодию?

- Да, Михаил Петрович так и сказал, что эта песня написана на музыку известной в то время "Коломбины". Я о ней тоже как-то не знала, но мелодия очень знакомая и, наверное, слова очень хорошо легли на такую приятную музыку.

- А потом вашему отцу пришлось долгое время шагать дорогами войны:

- Да, это была колонна водителей ЧВТ, Чуйского военизированного тракта. Он не один был, а целая группа шоферов-бийчан. Даже мой дядя ушел, был шофером, и мамин двоюродный брат в этой колонне. Папа был контужен дважды. Мама два раза получала похоронку, а он вернулся в конце сорок четвертого года, больной, израненный. У него открылся туберкулез, который так и не был излечим.

- Мы вот рассматривали фотографии. У вас родители - очень красивые люди. Мать так вообще похожа на киноактрису, да и отец не удал ей:

- Мама была красавица, все так говорили. И фотографии тоже об этом говорят. Не зря в нее были влюблены три друга, но вот она выбрала отца. Хотя он был самый скромный из них, самый интеллигентный и, наверное, самый достойный.

- А больше Михаил Петрович песен не писал?

- Он для них сочинил еще несколько песен. Я чувствовала, что он их очень любил, а к маме все относились с любовью. А потом Михаил Петрович стал детским писателем в Новосибирске.

- Каким же образом всем известное имя Рая с вашей матерью, которая звалась Ираидой?

- Я так считаю, да и сам Михаил Михеев об этом говорил, что, во-первых, для рифмы. Как-то Рая - было имя попроще, чем Ираида и удобнее для исполнения. Кстати, после появления песни маму никогда Ирой и не называли, ее так и начали звать Раей. У меня многие спрашивали: твоя мама Ираида, и Раи в этом имени нет. Я ничего не могла им ответить.

- Вашего отца звали Николай Павлович, а персонажа песни - Колька Снегирев. Фамилии-то разные:

- Имя Колька, конечно, отцовское, а фамилия Ковалев, наверное, тоже была не романтическая для песни, больно уж простая. Так что Михаил Петрович решил взять "Снегирев". Кстати, даже в самой песне Колька-то Снегирев очень отважный парень, смелый. Папа же у меня был человек очень скромный, я бы даже не сказала, что он явно герой этой песни. Просто она посвящена ему. Человек, который не мог никогда за себя постоять, ни настоять на своем, ни попросить что-то. Даже квартиру, - а мы жили в комнате с промерзшими углами, и он был больной, - даже о ней хлопотал его начальник. Он никогда не мог пойти и что-нибудь попросить за себя. А так человек был очень ответственный, никогда в жизни никого не подвел. И меня приучал к этому.

- Клара Николаевна, вы упомянули, что отец ваш воевал под Москвой. Есть там такое местечко Истра, где ему пришлось особенно трудно, и он, наверное, рассказывал вам, как жили наши бойцы?

- Московскую битву папа часто вспоминал. Он говорил, что это было самое страшное время во всей войне, где он воевал. Однажды в декабре 41-го года им пришлось дважды за ночь переплывать Истру. Переплыли на один берег - там окопались немцы, им пришлось вновь на другой берег добираться, а там они не могли разжечь костры. Так как враг был рядом, через реку. Вот так и сидели замерзшие, в машинах. Он участвовал в освобождении Ржева, других городов. Я подробно его не расспрашивала, к сожалению, но знаю, что отец хлебнул на войне всего вдосталь.

- А как сложилась его послевоенная жизнь?

- В первые послевоенные годы он также работал в ЧВТ, а потом мы уехали в Алма-Ату. Но ему был там, как говорится, не климат, у папы открылся туберкулез горла, и его сразу же отправили в Бийск. А мы там еще год прожили и вернулись назад, домой. Потом он работал механиком гаража, шофером в горкомхозе, и так всю жизнь:

- Клара Николаевна, какими же словами вы вспоминаете родителей своих, чем чувства ваши полнятся?

- Я прожила с ними всю свою жизнь. Единственное, что могу сказать: я была одна в семье ребенок и была любима. Мне столько досталось от них тепла и ласки, добра, что хватит на всю жизнь. Вот их нет, но они постоянно со мною, я их помню постоянно, а эту песню без слез слышать не могу и даже те слова, где - "и как птица зеленая АМО над обрывом повисла на миг, говорливые Чуйские волны заглушили испуганный крик:" - воспринимаю как гибель отца: Помню о них всегда, они всегда со мною рядом.

И любил крепко Раечку Коля,
И всегда, где бы он ни бывал,
По ухабам, по пыльной дороге
ФОРД зеленый глазами искал.

Объяснился однажды он Рае,
Но суровая Рая была.
Посмотрела на Колю с улыбкой
И рукой по рулю провела.

И ответила Рая с улыбкой:
"Знаешь, Коля, что думаю я,
Когда АМО ФОРДА перегонит,
Тогда Раечка будет твоя".

- Они и на кладбище лежат рядышком - Колька и Раечка. А как ваша личная жизнь сложилась?

- Я начинала учиться в Новосибирском электротехническом институте, а заканчивала Алтайский политех. Потом работала в АНИИХТЕ больше 30 лет. Сначала в проектно-сметном бюро, работала инженером-конструктором, инженером-технологом. С работой, считаю, мне очень повезло. У меня замечательные друзья, которые никогда не обманут, не подведут, всегда помогут. Со мною рядом муж. Вот так жизнь сложилась. Теперь мы уже на пенсии и живем как все пенсионеры, такие же интеллигенты, инженеры. Живем сложно и тяжело, но не теряем оптимизма.

Из далекой поездки, из Бийска
Ехал Коля однажды домой,
И вдруг - ФОРД и с улыбкою Рая
Пронеслась мимо Коли стрелой.

Вспыхнул Колька, и сердце забилось,
Вспомнил Раечкин он уговор,
И тотчас же рванулась машина,
И запел свою песню мотор.

Шла дорога - ухаб над обрывом,
И по камням кипела река.
Рвалось сердце могучим порывом,
И к штурвалу прильнула рука.

Ни ухабов, ни ям, ни обрывов
Колька здесь ничего не видал,
Когда газом все ближе и ближе
Грузный АМО ФОРДА догонял.

Поворот: и сравнялись машины,
Колька Раи лицо увидал,
Улыбнулся и крикнул он: "Рая!"
И на миг позабыл про штурвал.

И как птица зеленая АМО,
Вбок рванулась: и книзу упал,
И в волнах серебристого Чуя
Он кабиной мелькнул и пропал.

И с тех пор никогда, как бывало,
Не летит по ухабам стрелой,
Едет тихо, как будто усталый,
И штурвал уж дрожит под рукой.

А на память лихому шоферу,
Тот, кто горя ни в чем не видал,
На могилу положили фару,
И от АМО помятый штурвал.

Многие шоферы на Чуйском до сих пор поют эту прекрасную балладу о Кольке Снегиреве и Раечке. Причем, у каждого свои слова, и они могут варьироваться на разные лады. Этот вариант сохранился у Николая Думнова, также шофера Чуйского тракта. К сожалению, и его нет среди нас.