НАХОДКИ ИЗ ДРЕВНЕТЮРКСКОГО ПОГРЕБЕНИЯ
В МЕСТНОСТИ ЗАГАЛ В МОНГОЛЬСКОМ АЛТАЕ

В течение пяти столетий, с VI по X в., территория Монголии входила в ареал расселения древних тюрок. В Монголии располагались ставки каганов. На большей части территории современной Монголии, за исключением восточных районов, сосредоточено большое количество археологических памятников, относящихся к древнетюркской культуре. Среди них первостепенное значение для изучения истории и культуры древних тюрок имеют поминальные комплексы древнетюркской знати с руническими эпитафиями. Эти памятники были обнаружены в конце XIX в. и с этого времени находятся в центре внимания ученых-тюркологов. Большой вклад в их изучение внесли выдающиеся российские, немецкие исследователи. В конце XIX - начале XX вв. обследование этих памятников проводили Н.М. Ядринцев, В.В. Радлов, Д.А. Клеменц, Г. Рамстедт, И.Г. Гранэ и другие ученые. Были обнаружены и скопированы наиболее значительные памятники древнетюркской рунической письменности. После расшифровки руники В. Томсеном рунические тексты памятников были переведены и опубликованы В.В. Радловым, П.М. Мелиоранским, Г. Рамстедтом и другими учеными. Поиск и изучение памятников древнетюркской рунической письменности продолжается до настоящего времени (Кляшторный С.Г., Лившиц В.А., 1978, с. 43-46).

В процессе исследования на некоторых мемориальных комплексах древнетюркской знати, которые ученые неточно называли "княжескими могилами", проводились раскопки. Ограниченные раскопки на памятнике Хушо Цайдам проводил в 1891 г. В.В. Радлов, в 1912 г. - В.Л. Котвич. В 1925 г. Б.Я. Владимирцов, Г.И. Боровка и П.К. Козлов закладывали разведочные шурфы на некоторых памятниках знатных тюрок: Баин-Даванэ-Аман, Налайха, Унгету, Мукур. В 1933 г. Д. Букинич раскопал два саркофага на памятнике Хушо Цайдам. В 1956 и 1957 гг. Ц. Доржсурэн и Н. Сэр-Оджав проводили раскопки на памятниках Бугут, Терхин-Цаган-Нур и Налайха. В 1958 г. Л. Йисл и Н. Сэр-Оджав исследовали комплекс Кюль-Тегина на памятнике Хушо Цайдам. В 1977-1978 гг. Н. Сэр-Оджав и В.Е. Войтов проводили раскопки на памятнике Унгету. В 1982 г. В.Е. Войтов и С.Г. Кляшторный вели раскопки на Бугутском и Идэрском памятниках (Войтов В.Е., 1996, с. 13, 14, 18, 21, 22). В результате этих исследований были уточнены конструктивные особенности поминальных сооружений, определена хронология, культурная принадлежность и функциональное назначение подобных памятников. Материалы многолетних исследований поминальных комплексов древнетюркской знати в Монголии были обобщены В.Е. Войтовым (Войтов В.Е., 1996, с. 23-70).

В 2001 г. турецкими и монгольскими археологами были проведены раскопки и музеефикация мемориального комплекса Бильге-кагана в Хушо Цайдаме. Несомненно, что эти выдающиеся открытия будут иметь определяющее значение для дальнейшего изучения истории и культуры древних тюрок в Центральной Азии. Наряду с поминальными памятниками знатных тюрок изучались и раскапывались поминальные оградки и изваяния рядовых кочевников. Определенное внимание этим памятникам было уделено в трудах В.В. Радлова, Г.И. Боровки, Б.Я. Владимирцова и других ученых. Б.Я. Владимирцовым и Ю.С. Худяковым были предприняты опыты классифицирования рядовых оградок древнетюркских кочевников Монголии (Владимирцов Б.Я., 1927, с. 38-41; Худяков Ю.С., 1985, с. 180-184). Л.А. Евтюховой были издана одна из первых сводок древнетюркских каменных изваяний в Монголии (Евтюхова Л.А., 1952, с. 96-102).

Н. Сэр-Оджавом была предпринята попытка обобщения всех имеющихся материалов по древнетюркской культуре Монголии, включая погребальные, поминальные комплексы и изваяния, тамги и наскальные рисунки. В соответствии со сложившейся научной традицией, он включил в круг древнетюркских древностей херексуры эпохи бронзы (Сэр-Оджав Н., 1970, тал. 23-28). В 1987 г. Ю.С. Худяковым херексуры и оленные камни были отнесены к эпохе бронзы. При этом было отмечено, что их датировка древнетюркским временем была ошибочной (Худяков ЮС, 1987, с. 156-157).

Для изучения древнетюркских каменных изваяний в Монголии важное значение имело определение одной из групп статуй монгольским временем (Викторова Л.Л., 1980, с. 39; Баяр Д., 1985, с. 158). Д. Баяром была издана сводка древнетюркских каменных изваяний Монголии (Баяр Д., 1997, тал. 83-99). Д. Баяром и Д. Эрдэнэбаатаром опубликованы древнетюркские изваяния Монгольского Алтая (Баяр Д., Эрдэнэбаатар Д., 1999, тал. 109-142). В работах Э.А. Новгородовой, Д. Цэвээндоржа и Ю.С. Худякова анализировались петроглифы древнетюркского времени (Новгородова Э.А., 1984, с. 125-135; Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д., 1992, с. 123-130).

По сравнению с весьма значительными результатами изучения поминальных памятников, изваяний и рунических надписей, погребальные комплексы древних тюрок на территории Монголии остаются недостаточно исследованными.

Впервые древнетюркское погребение с двумя конями было раскопано Г.И. Боровкой в 1925 г. на памятнике Наинтэ Сумэ на р. Тола в центральной Монголии. Он отнес этот комплекс к "эпохе турок-огузов" и ошибочно объединил с херексурами, поскольку раскопанное погребение находилось на площади одного из херексуров (Боровка Г.И., 1927, с. 68-75).

В 1949 г. Л.А. Евтюховой было раскопано древнетюркское захоронение с двумя лошадьми на памятнике Джаргаланты, и несколько ограбленных могил с костями лошадей на р. Орхон. Они были датированы IX в. (Евтюхова Л.А., 1957, с. 207-216).

В 1963 г. И. Эрдэли, Ц. Доржсурэн, Д. Наваан раскопали одиночное погребение древнетюркского времени на памятнике Наймаа Толгой на р. Хуний-гол (Сэр-Оджав Н., 1970, тал. 27, зур. 20).

В 1983 г. разграбленное погребение с двумя конями было раскопано на памятнике Увгунт на р. Тола в северной Монголии. Х. Лхагвасурэном и Д. Навааном. С. Харжаубай, Д. Наваан и Б. Сумьябаатар ошибочно датировали этот памятник хуннским временем (Харжаубай С., 1986, с. 31; Наваан Д., Сумьябаатар Б., 1987, тал. 30). По характеру обряда и инвентаря С.Г. Кляшторный, Д.Г. Савинов и В.Г. Шкода отнесли увгунтский комплекс к IX-X вв. (Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., Шкода В.Г., 1990, с. 9).

Ю.С. Худяковым и Д. Цэвээндоржем были введены в научный оборот находки предметов древнетюркского времени из местности Аргаан-гол в северной Монголии, которые входили в состав сопроводительного инвентаря разрушенного погребения IX-X вв. (Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д., 1986, тал. 30).

В 1987 г. древнетюркское погребение с одним конем было раскопано Ю.С. Худяковым на памятнике Цаган-Хайрхан-Уул в Убсу-Нурской котловине в северо-западной Монголии (Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д., 1999, с. 82-85).

В 1994 г. древнетюркское захоронение с одним конем было исследовано Д. Эрдэнэбаатаром и Ц. Турбатом на памятнике Элст-Хутул в долине р. Эгин-гол в Северной Монголии. Материалы раскопок были опубликованы Ю.С. Худяковым и Ц. Турабтом (Худяков Ю.С., Турбат Ц., 1999, с. 84-87).

Таким образом, к настоящему времени введены в научный оборот материалы из раскопок трех погребений с двумя лошадьми, двух погребений с одним конем и одно одиночное захоронение из центральных, северных и северо-западных районов Монголии. В этой связи представляют несомненный интерес материалы из раскопок каждого нового памятника, которые расширяют географию распространения древнетюркских захоронений на территории Монголии.

Еще одно древнетюркское погребение с двумя лошадьми было раскопано в Монгольском Алтае в 1987 г. археологом Х. Лхагвасурэном, работавшим в составе отряда по изучению памятников бронзового и раннего железного веков Института истории АН Монголии, возглавлявшегося Д. Навааном. Раскопанный памятник находился в местности Загал Дарви сомона Кобдосского аймака. Судя по краткому описанию автора раскопок, загальское погребение отличалось уникальной особенностью совершенного обряда. Скелет погребенного находился в центре могильной ямы, а с обеих сторон от него были положены лошади. Одна из них была ориентирована головой в ту же сторону, что и погребенный, другая - в противоположную, головой к его ногам. Насколько известно, аналогичное расположение лошадей в памятниках древних тюрок в Центральной Азии более не зафиксировано. В том же году находки из этого погребения были зарисованы Ю.С. Худяковым для последующей обработки и совместной публикации. Описание, чертежи и фотографии памятника Х. Лхагвасурэн должен было дослать позднее. К сожалению, за истекшие полтора десятилетия это намерение так и не осуществилось.

Несмотря на отсутствие точных сведений о топографии расположения памятника, конструктивных особенностях надмогильного и внутримогильного сооружения, ориентировке погребенного и размещения находок, предметы сопроводительного инвентаря из древнетюркского комплекса Загал представляют определенный интерес для изучения культуры древних тюрок в Монголии.

Среди находок выделяются вещи, относящиеся к числу предметов вооружения, воинского снаряжения и конского убранства.

Оружие дистанционного боя в предметном комплексе древнетюркского погребения Загал представлено сложносоставным луком, от которого сохранилось несколько костяных накладок. В составе этого набора три концевых накладки, близких по форме и размерам. У них овальный верхний конец, округлый арочный вырез для крепления петли тетивы. Накладки плавно изогнуты к сужающемуся нижнему концу. По внутренней стороне и внешнему краю, обращенному к спинке, на поверхность накладок нанесена сетчатая нарезка. Длина накладок - 14 см, ширина до 2,5 см (рис. I, 1, 5; II, 1). В наборе имеется две срединных боковых накладки. Они довольно широкие, со скошенными на одну сторону концами. По внутренней стороне, скошенным концам и внешнему краю, обращенному к спинке, на поверхность накладок нанесена косая или сетчатая нарезка. Одна из накладок сохранилась в обломках. Длина накладок - 17 см, ширина - 3,3 см (рис. I, 2, 4). Помимо этих накладок имеется короткая дополнительная накладка с одним скошенным концом. Поверхность накладки покрыта косой и сетчатой нарезкой. Длина накладки - 8,2 см, ширина - 2,6 см (рис. I, 6). Судя по этой дополнительной накладке, одна или, может быть, обе срединные боковые накладки были составными. В составе набора имеется срединная фронтальная накладка. Это узкая пластинка, расширяющаяся к концам. На концах имеются следы нарезки. Длина накладки - 12 см, ширина - 1,2 см (рис. I, 3).

По составу накладок данный лук можно отнести к типу с концевыми, срединными боковыми составными и фронтальной накладками. Точных аналогий данный тип лука в памятниках древних тюрок в Центральной Азии не имеет. Не вполне ясно, сохранились ли в наборе все накладки. В этом случае, только одна срединная боковая накладка лука была составной, а на одном из концов кибити накладка приклеивалась только с одной стороны. Составные накладки были характерны для луков центральноазиатских кочевников в хунно-сарматское время, когда кибить имела большую длину, и для костяной накладки было трудно подобрать нужную исходную заготовку. Своеобразная манера нанесения сетчатой нарезки на внешнюю поверхность одного края концевой накладки, для лучшего приклеивания сухожильной оплетки на древнетюркских луках встречается достаточно редко. В памятниках древних тюрок в Саяно-Алтае она обнаружена в Капчалы II в Минусинской котловине и Яконур в Горном Алтае (Худяков Ю.С., 1986, с. 26, 139).

Судя по этим аналогиям, загальский лук должен датироваться в хронологическом диапазоне с VIII по X в. н.э.

В составе находок имеется несколько тонких широких или узких костяных пластин. Одна из них имеет трапециевидную форму. У нее имеется по две горизонтальных полосы вдоль верхнего и нижнего края, два округлых отверстия в центре и три вертикальных паза в центре и по краям. Длина пластины - 13 см, ширина - 4 см (рис. II, 2). Эта пластина напоминает своей формой накладку на горловину колчана. Среди находок имеется еще 4 обломка подобных накладок. На них сохранились по одной или две горизонтальных полосы, округлые отверстия и вертикальные пазы (рис. II, 4, 5, 7, 8). Одна накладка имеет дугообразную форму и два симметрично расположенных отверстия (рис. II, 3). Сохранились обломки от трех узких пластинок. На двух из них имеются отверстия (рис. II, 6, 9, 10).

Хотя расположение этих предметов в могиле не известно, и поэтому нет полной уверенности, что они относятся к одному и тому же набору, состав накладок напоминает набор костяных деталей от берестяного колчана из древнетюркского памятника Монгун-Тайга в Туве, исследованного в 1958 г. А.Д. Грачом (Грач А.Д., 1960, с. 124-126). Согласно реконструкции А.М. Савина и А.И. Семенова, этот колчан имел берестяной приемник, расширяющийся к днищу и карман. На приемнике в трех местах, на горловине, в середине и у днища, крепились горизонтальные накладки, поверх которых были укреплены длинные вертикальные планки, а карман имел сверху дугообразную крышку (Савин А.М., Семенов А.И., 1990, рис. 1).

В загальском наборе имеются горизонтальные пластины с орнаментом и пазами, вертикальные планки и дугообразная накладка от крышки. Возможно, что к берестяному приемнику или карману колчана относятся обрывки бересты с отверстиями и процарапанной линией (рис. III, 4, 12).

Не вполне ясно, почему в погребении при наличии лука и колчана не оказалось стрел. Видимо, колчан был помещен в могилу пустым.

Защитное вооружение в загальском захоронении представлено обломками трех панцирных пластин. Пластины длинные, узкие, с двумя-тремя парами отверстий. Они сохранились в длину на 3,5-4,5 см, шириной - 2 см. У одной из пластин сохранился округлый нижний край, у других обломаны оба конца (рис. III, 8-10). Подобные пластины входили в состав ламеллярных или чешуйчатых панцирей, характерных для древнетюркских тяжеловооруженных воинов (Худяков Ю.С., 1986, с. 158-159).

Некоторые предметы из погребения Загал относятся к деталям конского убранства. Среди находок имеется три фрагмента костяных пластин, внешняя поверхность которых украшена резным, криволинейным узором, напоминающим растительные лепестки и завитки. Все фрагменты сохранились не полностью. У наиболее крупного фрагмента одна сторона прямая, другая округлая, концы обломаны, узор занимает всю поверхность пластины (рис. III, 1-3).

Вероятнее всего, эти орнаментированные пластины служили накладками на переднюю луку седла. Близкая по манере и технике исполнения орнаментация встречается на седельных накладках в древнетюркских памятниках Горного Алтая. Реже они встречаются в Туве и Минусинской котловине (Овчинникова Б.Б., 1990, с. 102).

В могиле была найдена роговая подпружная пряжка овальных очертаний с боковыми уступами, двумя отверстиями для продевания ремня и роговым подвижным язычком. Длина пряжки - 7,5 см, ширина - 4 см (рис. III, 5).

Подпружные пряжки близких очертаний бытовали у древних тюрок в течение эпохи раннего средневековья (Овчинникова Б.Б., 1990, с. 117).

В погребении в местности Загал было найдено два железных стремени. Оба стремени однотипны. Они имеют пластинчатую петлю с овальным верхом, широким прямоугольным отверстием для путлища, перехватом, округлым проемом и уплощенной подножкой. Длина проема - 13 см, ширина - 12 см, высота петли - 5-5,5 см (рис. IV, V).

Подобный тип стремян был одним из самых распространенных в культуре древних тюрок и других тюркоязычных кочевников эпохи раннего средневековья в Центрально-азиатском историко-культурном регионе. По наблюдениям Д.Г. Савинова, такие стремена появляются позже стремян с кольцевой петлей и получают наиболее широкое распространение в VIII-X вв. (Савинов Д.Г., 1984, с. 133).

В погребении Загал найдена небольшая прямоугольная железная пластинка с округлыми концами на двух шпеньках и фрагменты высохшего изделия из органического материала (рис. III, 6, 7, 11). Вероятно, эти детали могут относиться к седлу, хотя их точное назначение из-за фрагментарности трудно определить.

Внешний вид основных предметов сопроводительного инвентаря из памятника Загал достаточно характерен для предметного комплекса древнетюркской культуры. Хронологический диапазон бытования большинства предметов достаточно широк и может быть определен в пределах VII-X вв. Древнетюркское погребение в местности Загал первое из раскопанных в Монгольском Алтае. Помимо своеобразных черт в погребальной обрядности, которые отмечались выше, оно имеет отличия от типичных древнетюркских захоронений и составу инвентаря. В могиле воина с двумя лошадьми был обнаружен лук, колчан без стрел. Одна из лошадей была заседлана, но не взнуздана. Воин не имел при себе таких обычных для древнетюркского кочевника вещей, как наборный пояс и нож.

Вероятно, такой набор вещей: лук с колчаном без стрел, заседланная лошадь без узды, размещение коней в противоположные стороны связано с особенностями прижизненного положения погребенного. Несмотря на эти отличия, памятник Загал должен быть отнесен к культуре древних тюрок в период существования Второго Восточного Тюркского каганата или последующих периодов существования восточных тюрок в составе каганатов уйгуров и кыргызов.

Рис. I Накладки лука: 1, 5 - концевые; 2, 4, 6 - срединные боковые, 3 - срединная фронтальная.	Рис. II Накладки лука и колчана: 1 - концевая накладка лука; 2-10 - накладки колчана.	Рис. III Находки из погребения: 1-3 - накладки седла; 4, 12 - обрывки бересты; 5 - подпружная пряжка; 6, 7 - обрывки кожи; 8-10 - обломки панцирных пластин; 11 - железная накладка.

Рис. IV Стремя.	Рис. V Стремя.

Литература

1. Баяр Д. Каменные изваяния из Сухэ-Баторского аймака // Древние культуры Монголии. - Новосибирск, 1985. - С. 148-159.
2. Баяр Д. Монголын тов нутаг дахь турэгийн хун чулуу. - Улаанбаатар, 1997. - 148 с.
3. Баяр Д., Эрдэнэбаатар Д. Монгол алтайн хун чулуун хошоо. - Улаанбаатар, 1999. - 166 с.
4. Боровка Г.И. Археологическое обследование среднего течения р. Толы // Северная Монголия. - Л., 1927. - Вып. 2. - С. 43-88.
5. Викторова Л.Л. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. - М., 1980. - 223 с.
6. Владимирцов Б.Я. Этнолого-лингвистические исследования в Урге, Ургинском и Кентейском районах // Северная Монголия. - Л., 1927. - Вып. 2. - С. 1-42.
7. Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культово-поминальных памятниках Монголии VI-VIII вв. - М., 1996. - 152 с.
8. Грач А.Д. Археологические исследования в Кара-Холе и Монгун-Тайге // Труды Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции. - М.;Л., 1960. - Т. 1. - С. 73-150.
9. Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии // Материалы и исследования по археологии СССР. - М., 1952. - №24. - С. 72-120.
10. Евтюхова Л.А. О племенах Центральной Монголии в IX в. (по материалам раскопок курганов) // Советская Археология. - 1957. - №2. - С. 205-227.
11. Кляшторный С.Г., Лившиц В.А. Открытие и изучение древнетюркских и согдийских эпиграфических памятников Центральной Азии // Археология и этнография Монголии. - Новосибирск, 1978. - С. 37-40.
12. Кляшторный С.Г.. Савинов Д.Г., Шкода В.Г. Золотой брактеат из Монголии. Византийский мотив в центральноазиатской торевтике // Информационный бюллетень. - М.. 1990. - Вып. 16. - С. 5-16.
13. Наваан Д. Сумьябаатар Б. Овог монгол хэл, бичгийн чухаг дурсгал. - Улаанбаатар, 1987. - 155 с.
14. Новгородова Э.А. Мир петроглифов Монголии. - М., 1984. - 168 с.
15. Овчинникова Б.Б. Тюркские древности Саяно-Алтая в VI-X веках. - Свердловск, 1990. - 223 с.
16. Савин А.М., Семенов А.И. Колчан древнетюркского времени из Монгун-Тайги (МТ - 1958 - Х - 2) // Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. - Новосибирск, 1990. - С. 81-96.
17. Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. - Л., 1984. - 176 с.
18. Сэр-Оджав Н. Эртний турэгууд (VI-VIII зуун). - Улаанбаатар, 1970. - 116 с.
19. Харжаубай С. Документ из I века // Монголия. - 1986. - №5. - С. 31.
20. Худяков Ю.С. Древнетюркские поминальные памятники на территории Монголии (по материалам СМИКЭ в 1979-1982 гг.) // Древние культуры Монголии. - Новосибирск, 1985. - С. 168-184.
21. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1986. - 268 с.
22. Худяков Ю.С. Херексуры и оленные камни // Археология, этнография и антропология Монголии. - Новосибирск, 1987. - С. 136-162.
23. Худяков Ю.С., Турбат Ц. Древнетюркское погребение на памятнике Элст Хутул в Северной Монголии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Горизонты Евразии. - Новосибирск, 1999. - Вып. 2. - С. 82-87.
24. Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д. Комплекс находок древнетюркского времени из Аргаан-гола // Археологийн Судлал. - Улаанбаатар, 1985. - Тал. 98-102.
25. Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д. Изображения воинов на петроглифах Хушот-Дурбэн-Уул-1 // Наскальные рисунки Евразии. - Новосибирск, 1992. - С. 123-130.
26. Худяков Ю.С., Цэвээндорж Д. Древнетюркское погребение из могильника Цаган-Хайрхан-Уул в северо-западной Монголии // Памятники культуры древних тюрок в Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1999. - С. 82-90.