Древности Алтая

СТАРООБРЯДЧЕСКИЕ ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ТРАДИЦИИ
ЖИТЕЛЕЙ УЙМОНСКОЙ ДОЛИНЫ В XX ВЕКЕ
(по полевым материалам)

Первые русские поселения в Уймонской долине, на территории которой сформировалась локальная этноконфессиональная группа уймонских старообрядцев, стали появляться на рубеже ХVIII-XIX вв. В конце ХIХ - начале ХХ вв. население этих мест стало пополняться за счет православных переселенцев, при этом старожилы продолжали сохранять свои традиции. Группа уймонских старообрядцев, проживающих в селах Усть-Коксинского района Республики Алтай, в настоящее время является одной из малоизученных с этнографической точки зрения этнокультурных групп русского населения Верхнего Приобья.

Уймонцам удалось приспособиться к жизни в природно-климатических условиях высокогорной долины, когда богатство природных ресурсов сочетается с рискованным для земледелия климатом. В этой связи актуально исследование традиционной культуры жизнеобеспечения уймонских старообрядцев как одного из локальных вариантов адаптации русского населения к специфическим природным условиям Сибири. В частности, интерес для изучения представляет традиционное хозяйство уймонцев, являющееся одной из важнейших составляющих системы жизнеобеспечения данной этноконфессиональной группы.

В связи с глобальными процессами унификации культуры многие элементы традиционной системы жизнеобеспечения все более утрачивают свое значение, становясь менее доступными для полевого этнографического исследования. Однако в условиях современной социально-экономической ситуации активно продолжают использоваться традиционные методы ведения хозяйства, что особенно характерно для отдаленных районов, в том числе и Усть-Коксинского района Республики Алтай. В настоящее время это обстоятельство создает условия для изучения с помощью методов полевой этнографии хозяйства уймонцев как элемента их традиционной системы жизнеобеспечения.

В настоящей работе предпринята попытка изучения традиционного хозяйства уймонцев как одного из важнейших элементов системы жизнеобеспечения этой этноконфессиональной группы. Бытовавшие в Уймонской долине сельскохозяйственные орудия, способы первичной обработки зерна, традиции в области вспомогательных отраслей хозяйства, а также происходящие в последние годы изменения в домашнем быте охарактеризованы на основе полевых материалов автора (экспедиции 1998-2000 гг. в села Верх-Уймон и Тихонькое Усть-Коксинского района).

Хронологические рамки полевого исследования обусловлены, прежде всего, составом наших информаторов. К сожалению, мы уже практически не имеем возможности общаться со старожилами, родившимися в последнее десятилетие ХIХ - первое десятилетие ХХ вв. С помощью более молодых информаторов мы можем получить отчетливую картину жизни уймонцев в период с 20-30-х гг. вплоть до современности. Благодаря ряду обстоятельств, современный исследователь все-таки имеет возможность составить представление о хозяйстве уймонских старообрядцев как представителей локальной этноконфессиональной группы русских. В частности, это возможно вследствие особой устойчивости старообрядческих традиций, сильного отставания в развитии сельскохозяйственной техники в колхозах Усть-Коксинского района в довоенные и военные годы, также бытования некоторых традиционных методов в современном хозяйстве.

Уважение к труду постулировалось как религиозный закон, основа всей жизни: "жить надо своим трудом". Всякую работу старообрядцы начинали молитвой, что в какой-то степени наблюдается и в настоящее время по отношению к самым обыденным домашним делам: "А воду примерно вот - я крышку подымаю, почерпнула воду и: "Господи, помилуй меня грешную. Аминь. Аминь. Аминь", - крышку закрываю" [1]. Приступали к работе, прося благословения у старших: "молодежь поклоны ложут и благословляются у стариков - у родителей, у деда. На работу обязательно только благословиться"[2]. Обед, заработанный собственным трудом, обязательно начинали и заканчивали молитвой: "Вот за стол садишься и из-за стола вылазишь - молиться надо - "Господи Иисусе Хресте Сыне Божий, помилуй меня грешную" или "Боже милостив буде меня грешную создал меня, Господи, помилуй без числа я согрешила, Господи, помилуй, прости меня грешную" [3].

Проявлением старообрядческого отношения к труду является и то, что особо строго соблюдающие веру отказываются получать пенсию, так как они не работают. Однако большинство пенсионеров уверено, что пенсию свою они честно заработали тяжелым трудом в колхозе.

К "коммерсантам" некоторые пожилые верующие относятся как к "адовому племени" на том основании, что они, по их мнению, живут не от собственного труда: "он лишние деньги берет, даровые". Жить не своим трудом - это большой грех. Господство "коммерсантов", культа денег, воззрений, что все можно купить и "от ада откупиться" многие пожилые старообрядцы воспринимают как примету о скором приходе "всемирной войны" и "конца века".

Хозяйство уймонцы вели заимками ("у каждого своя заимка была"), где все лето стоял скот. Вблизи с. Верх-Уймон располагались заимки Бузулаево, Окол и другие. Посевные площади жителей с. Верх-Уймон и прилегающих к нему заимок находились на другой стороне Катуни, в тех местах, где сейчас расположены села Терехта, Курунда, Октябрьское, "четь называлось, все там сеяли". Там же, на другой стороне реки выпасали скот, "Верх-Уймонская долина вся скота пасла". Переправлялись через реку на пароме, хлеб вывозили зимой, на санях. Вблизи селения хлеб не родился, на этих землях были расположены сенокосы. От ручьев отводили при помощи плуга борозды, делали канавы ("поливные канавы"), которыми "поливали всю низину" - все сенокосы и поля с хлебами. Жители Уймонской долины не разрабатывали свои угодья из-под леса, использовали для этого природные поля ("природное все"), где местами, "кругалями" был лес. Корчевали лес под посевные площади и строительство только в колхозах.

Как вспоминают наши информаторы, "растили больше всего хлеб". В Уймонской долине из зерновых культур выращивали рожь, ячмень, овес, пшеницу. На хлеб шла в основном рожь, из ржаной муки делали также сусло, солод, кулагу. Пшеничная мука использовалась для стряпни, "на праздник". Ячмень, овес толкли на крупы: "Ступы были. Толкешь, обтолкешь ость, провеешь - и в эту ступу, с водой толкешь, шкурка снимется" [4]. Ячменная, овсяная крупа составляли основу питания уймонцев. Гречиху, пшено в Уймонской долине не сеяли.

Фото 1. Мялка, начало ХХ в. (фото автора)

Выращивали лен и коноплю. Лен сеяли, пололи, затем его рвали и раскладывали сушить. Плохо, если год удался сильно дождливым: лен долго не сохнет, его необходимо досушивать. Самая лучшая погода в этом случае - "когда дождик идет да солнышко". Лен, высушенный при таких условиях, чернеет и хорошо отстает от кострики. Когда год сухой, лен желтеет, засыхает и не отделяется. В этом случае вязали снопы и вымачивали лен в специальных ямах с водой. При этом лен укладывали рядами, придавливали и прихватывали, чтобы он не поднимался. После вымачивания лен сушили. Еще в начале века это делали на берегу реки, в овинах. У "единоличников" такой возможности уже не было, и лен сушили в банях. После уборки хлеба и другого урожая высохший лен мяли на мялках (фото 1), затем трепали с помощью трепала и получали "отрепи", спряденные из них нитки шли на изготовление мешков и половиков - "дерюжек". Остальной лен - "горсть" прочесывали на "щетке" и получали "изгреби", используемые для пошива повседневной одежды. Дальше "горсть" прочесывали на щетке поменьше - волосяной и получали "пащеси", которые шли на изготовление праздничных рубах, сарафанов. Из оставшегося льна высшего качества изготавливали полотенца, скатерти, праздничную одежду.

Коноплю выращивали для изготовления из нее ниток, например, конопляной дратвой обшивали валенки, веревок - "на тяжи веревочны - возы возить - веревку-передовку из конопли", канатов. В пищу употребляли конопляное масло, "конопляное семя - только по большим праздникам". Семена конопли прокаливали в печи, толкли в железной ступе, толченое семя добавляли в жареный картофель, кашу, лапшу. Коноплю рвали с корнем, укладывали в снопы, кучи, когда просохнет, обтрясали в палатках "палкой", провеивали ведром на ветру. После отделения семян коноплю вымачивали в реке две-четыре недели, затем вымораживали и сушили в бане, мяли на мялке и отбирали костику, трепали и чесали.

Наши информаторы знают о деревянной сохе, на которой пахали их деды и родители, только по рассказам старшего поколения. В связи с этим обстоятельством полевые материалы пока не позволяют охарактеризовать соху, бытовавшую в Уймонской долине. Вслед за информаторами мы можем сказать только, что соха была маленькой, деревянной, с острым металлическим лемехом, отвалкой, ручками. В соху чаще запрягали два коня, пахать сохой было значительно тяжелее, чем плугом, некоторые вспоминают, что она только бороздила и не отваливала пласта.

В конце 20-х гг. ХХ в. на смену сохе пришли покупные железные плуги, которые были заменены более совершенной техникой в послевоенные годы. Части плуга: корпус, брус, ригель, отвалка (отвал), лемех, ручки (рога, рычаги), гредель, рама, колесянка (коляска). Коляску составляли большое и малое колеса, большое колесо шло по борозде, малое - по берегу, рядом с бороздой. В плуг запрягали два-три коня при помощи веревочных тяжей, которые петельками соединяли с деревянным вальком. В работе участвовали два человека - плугарь шел за плугом, конями управлял ездок. Ездоками могли быть дети с 8-10 лет, или еще младше. В войну пахали на быках. До коллективизации плуг имелся почти в каждом хозяйстве, а те немногие, у кого его не было, брали плуг у односельчан и потом отрабатывали за него.

Буквально в последние год-два жители уймонских сел вновь стали возвращаться к плугу. Весной 2000 г. в селе Тихонькая пахали огороды плугом, собранным из старых частей И.П. Бочкаревым (фото 2). Лемех сделан самим хозяином по рассказам стариков, они же помогли ему собрать плуг и начать на нем работать. Некоторые жители села также хотели бы обзавестись плугом, но главная трудность таких желающих состоит в нехватке старых частей, на их сбор уходит много времени, зачастую безнадежно не хватает какой-нибудь детали. Пашут огороды плугом и в с. Мульта, в "современные" плуги запрягают двух лошадей.

Фото 2. Плуг, собранный в 2000 г. из старых частей (фото автора)

Возрождение железного плуга на пороге ХХI в. связано с отсутствием техники, подорожанием горючего и все большим безденежьем, как нам сказали, "нужда заставила". Наличие плуга позволило в этом году нескольким семьям обойтись без денег, которые иначе пришлось бы платить за наем трактора.

В качестве боронильных орудий уймонцы использовали бороны, которыми обрабатывали землю после вспашки плугом, прикрывали землей посеянные семена. В начале ХХ в. Уймонской долине бытовали самодельные деревянные рамочные бороны, с железными зубьями. Зубья, которые крепили под прямым углом к деревянным перекладинам на раме, ковали местные кузнецы. Уймонские бороны имели прямоугольную форму, некоторые наши информаторы "видали" деревянные бороны треугольной формы. На смену самодельным боронам пришли покупные железные, которые были заменены тракторными в послевоенные годы. Спереди к бороне был привязан валек, который веревочными тяжами соединялся с хомутом. В борону запрягали одного коня, которого водили на поводу, или же конем правил ездок. "В ездоках" уже могли быть дети с 5 лет, боронить ставили подростков. В военные годы боронили на коровах и быках.

Уймонцы, как правило, сеяли из специально разрезанного для этих целей мешка с зашитыми краями. Одной рукой оттягивали мешок, другой разбрасывали зерно не горстями, а пропуская его меж пальцев. Такой мешок могли называть также лукошком. Использовали и берестяные лукошки: "под послед не было мешков, берестины сделаешь, она легка все же, берестина" [5]. Сеяли также и из ведра. В предвоенные и военные годы стали появляться конные и тракторные сеялки. Сеять могли как мужчины, так и женщины, в военные годы, когда мужчины воевали на фронте, сеяли женщины.

Время сева определяли старики, "каки-то дни старинны были там". В с. Верх-Уймон время сева определяли по тому, как сойдет снег с поляны, расположенной на одной из горок вблизи села: "как Маленька Елашка расстаяла - все, посевну начинам" [6]. Считалось, что ко дню Святого Миколы (21 мая) все зерновые культуры должны быть посеяны.

Уймонцы в основном жали хлеб серпом, состоящим из ручки и металлического серпа с зазубренным острым краем. Хлеб косили также косой-литовкой, с деревянными граблями, сделанными из "тоненьких жердочек". Количество зубьев у таких грабель (3-6) колебалось в зависимости от силы работника, их прикрепляли к основанию косы с помощью винтов. При уборке косой с граблями хлеб ложился колосьями в одну сторону и отбрасывался ровными рядами.

Хлеба убирали также жнейками, "под вид косилки, только к ней еще приделаны крылья - одно, второе, третье. Направляет хлеб, на сноп набирает и сбрасывает" [7]. Жали хлеб и на конных косилках с платформой-лобогрейкой. Работник длинными деревянными граблями набирал на нее скошенный хлеб, а затем сбрасывал на поле. В предвоенные, военные годы крестьяне продолжали убирать хлеб серпами, так как жнеек и косилок не хватало. "Одна всего косилка была, когда скашивать не успевают, все вручную потом ходили", вспоминает У.М. Аргокова.

Сноп состоял из нескольких горстей сжатого хлеба, связанных вязкой. Вязку делали из разделенной надвое горсти поменьше, соединяя верхние концы (где колосья) этих двух частей и скручивая их. При уборке хлеба косилкой снопы вязали также вязками из осоки.

Кучу укладывали из 10 снопов. Сначала ставили один сноп, следом другие два с боков, потом еще два - это называлось пятерик, далее к пятерику укладывали еще снопы и получалась куча. Складывали снопы вершинами вместе, чтобы они не промокли в случае дождя. Кучи возили, когда застынет земля, на телегах, санях и скирдовали: "это сложно, надо уметь в скирды укладывать".

Кучи укладывали также в суслоны, в зависимости от количества куч, входивших в суслон, которое было произвольным, суслоны называли маленькими или большими. Суслоны, в свою очередь, сваживали в скирды. Из куч, состоящих из десяти снопов, также "клади клали", делали "кладь в лежанку". Клади укладывали зимой, реже осенью, перед тем, как собирались молотить. При уборке хлеба косилкой в колхозе снопы могли складывать в кучки с произвольным количеством снопов, в зависимости от урожайности. Кучки в ночное время всей деревней сваживали в скирды.

Некоторые наши информаторы утверждают, что перед молотьбой хлеб в специальных помещениях не сушили, "свалится он уже сухой в землю" " или "лопатой опеть же сушили". Другие информаторы вспомнили о существовании овинов и риг, которые топили печами - каменками, просушенный хлеб затем молотили цепами.

То место, куда хлеб свозили молотить, где расстилали снопы и молотили цепами, лошадьми уймонцы называли током или гумном. Токи (гумна) могли быть открытыми или крытыми, в зависимости от возможностей. Открытый ток осенью представлял собой утоптанную площадку земли; зимой расчищенную площадку заливали водой, таким образом получали ледяную поверхность, которую по краям отгораживали снегом. Крытый ток отличался от открытого наличием крыши, расположен он был рядом с ригой. Зажиточные крестьяне и середняки молотили зерно на закрытых токах, открытые токи большее распространение получили в колхозном хозяйстве. Если хлеба было небольшое количество, молотили также в палатках.

Уймонцы молотили хлеб (осенью или зимой) вручную, топтанием снопов лошадьми и машинами-молотилками. Вручную молотили железными цепами, которые продолжали использовать и в предвоенные годы. К деревянному черенку, который чаще делали из березы, привязывали или привинчивали цепь, состоящую из колец 10-12 мм толщиной, продолговатых или круглых, изготовленных местными кузнецами. Реже использовали мотовило, которое состояло из двух палок, большей и меньшей, связанных между собой, например, ремнем.

Лошадьми молотили следующим образом. Разрезали вязки, расстилали снопы на утоптанной земле или на льду. Две-четыре лошади привязывали друг к другу за хвосты, на одном коне сидел ездок - ребенок и (или) один человек понужал коней. Кони ходили по кругу и протаптывали зерно. Женщины переворачивали снопы, одна женщина следила за конями с лопатой, чтобы зерно не пропадало от нечистот животных.

Зажиточными крестьянами, а позже в колхозах использовались машины-молотилки с конным приводом. Их называли также брызгалками, местные жители вспоминают, что первую "молотилочку-брызгалочку" привезли из Америки. Некоторые информаторы рассказывают, что использовались также молотилки другого типа - водяные молотяги.

Над шестернями привода конной молотилки находился круглый деревянный полог, от которого отходили дышла. Количество их варьировалось (обычно 3-4) в зависимости от того, какая была молотилка, в каждое дышло запрягали пару коней. Лошадей запрягали в хомуты, повода привязывали за следующее дышло. На полке стоял человек и подгонял коней кнутом, такая работа была опасной, так как коногона могло покалечить. Так, несчастье случилось с одной молодой женщиной: "полог плохой был, она провалилась, ну и нога попала на шестерню. Ей на молотилке открутило ногу, ей отняли ногу-то" [8]. У самой молотилки два человека разрезали вязки снопов, а машинист растрясал снопы и подавал их в барабан машины. В молотилке происходила первичная очистка, отделялась солома. Для того чтобы отгребать зерно, отводили одного человека.

В начале ХХ в. машины-молотилки в единичных экземплярах использовались зажиточными крестьянами. В колхозах они начали появляться "где-то в 39-м", на конных молотилках работали во время войны. В предвоенные годы еще продолжали молотить хлеб вручную и лошадьми: "Ни молотилок, ничо не было. Отбивали, то цепами которы, кто чем может, конями топтали. Уже в 39-м я захватила маленько, еще были цепы" [9]. Скорее всего, что в период конца ХIХ в. до конца 30-х гг. ХХ в. все-таки наиболее характерна для уймонцев была молотьба лошадьми.

Уймонские старообрядцы веяли на ветру при помощи легкой деревянной (кедровой) лопаты, "лопатку вот бросали все". На ветер могли также ставить деревянные пудовки (пудешки) с зерном. После веяния на ветру подсевали на решете диаметром около полутора метров, с волосяной или плетеной из проволоки сеткой. Размер ячейки решета подбирали так, чтобы "зерно не выходило, а трава проваливалась". Решето подвешивали на высоту, которая зависела от роста работника, вращающего решето. Вращение совершали так, чтобы мусор собирался отдельной кучкой, которую работник сгребал и отбрасывал, после чего продолжал вращать решето. Таким делом занимался, как правило, опытный старик, "это уже специалист", так как "уметь надо" соответствующим образом "скружить" мусор.

В 30-е годы нередко для веяния использовали ручные веялки, которые в военные годы преимущественно пришли на смену традиционным способам веяния. Основными частями веялки были барабан, клавиши и три решета - на первом задерживался крупный мусор, на втором - зерно, на третьем - мелкий мусор (семена, сурепка). За ручку веялки с трудом крутили два человека, решета тряслись и зерно очищалось.

Вспомогательные отрасли хозяйства жителей Уймонской долины

Уймонская долина была богата рыбой - "рыбы навалом было", в изобилии водились хариус, таймень, налим. Старообрядцы-уймонцы первоначально рыбачили только удочками с "самоковашными" крючками, на червя. Длинные, около 5 м, удилища вырубали из тальника.

Вместе с российскими переселенцами в конце ХIХ в. появились в этих местах морды, сурпы, верши, которыми стали пользоваться и местные старожилы: "Потом же морды стали плести. Оттуда вот, из России то сюды подаваться то мужики то стали сюды, и они уже привезли" [10]. Рыбачили "каждый себе", у рыболова была своя территория, на которой он ставил ловушки, "у каждого свое место примерно было".

Сурпу ставили в августе, перегораживая реку длинными ровными жердями, покато укладывая их один к одному. Рыба скатывалась в сделанный из веток тальника, черемухи коробок, из которого выбрасывалась на берег. По весне и осенью, когда шла рыба, ставили морды, мордочки. Реку перегораживали городьбой, набивая колья и переплетая их прутьями. В городьбе оставляли место для морды, которую осенью, когда рыба "катится книзу", ставили на воду лицом (лицо - куда заходит рыба). Весной морду ставили лицом в другую сторону. Сверху морды делали крышечку, которую открывали и вытаскивали рыбу. Верши отличались от мордочек большими размерами.

Если к охоте бытовало отрицательное отношение в связи со старообрядческой установкой "жить своим трудом", то по отношению рыбной ловле подобного не наблюдается: "к рыбалке проще относились, рыбку любили". Жители Уймонской долины, как и в настоящее время, рыбачили недалеко от селений, также на Тайменном озере. Рыбу коптили, вялили на солнце, сушили в печке или в мешках в бане по черному.

Уймонские мужчины охотились по одному-по два человека, расставляя ловушки-кулемы: "их много было, их навалом делали". Коллективно устраивали только облавы на волков: "Тут кучей не ходили охотиться, вот волков гоняли". Кулема состояла из стен, ворот, придавы, сторожка. Внутри ловушки находилась приманка, животное забегало в ловушку, задевало за сторожок или протянутую от сторожка веревку, и на зверя падала придава.

Для ловли кабарги в лесу ставили кулемники, городя высокую, около полутора метров, изгородь с 15-20 воротами. В подобные ловушки попадались также козлы, рыси. "На зверька", на горностая, хорька кулемки ставили у толстого дерева. С помощью кулем охотились и на медведя: "На медведя-то, знаешь, кулемы каки здоровы делали. Там вот-таки бревна-придавка, ворота делали. Там бревен длинных накладено, 4-5 бревен, чтоб придавило. А так-то медведь вылезет - силы-то сколько" [11].

Старообрядцы-уймонцы ходили на охоту и с ружьями, "ружья были по первости турецки, гладкоствольны, кремневы они назывались" [12]. Затем в ходу были также курочные ружья - курла. Капканы на медведя, козла, волка, сурка, барсука стали ставить значительно позже, их "привезли с России". Большой доход приносила охота на кабаргу и маралов, струя и рога которых всегда ценились. Промысловые охотники охотились на белку (белковали), лисицу, на другого пушного зверя. Многие, не будучи заядлыми охотниками, отстреливали уток, рябчиков, которые водились в этих местах в больших количествах.

Охотником мог быть не каждый мужчина - "Это, наверно, от роду. Отец ежели тебя натаскат, значит, будешь охотничать" [13]. Некоторые наши информаторы объясняют тот факт, что "охотничали не все" наличием среди старообрядцев отрицательного отношения к охоте: "Охотники не в почете были". Подобные взгляды непосредственно вытекают из традиционного отношения старообрядцев к труду, базируются на заповеди "от своего труда надо жить". Охотников могли расценивать как "убивцев" "Божьей скотинки", которая кормилась сама, и люди ее не выращивали, не затрачивали на нее своего труда. Нравственные ориентиры на обеспечение жизни, прежде всего, собственным трудом отразились и в поговорке: "Кто промышлят да удит - у того ничо не будет" [14].

Одна из особенностей хозяйства уймоцев состоит в том, что они не ограничились охотой на диких маралов, а стали разводить этих животных. Зажиточные крестьяне держали маральники, в наиболее крупных из которых насчитывалось 50-60 голов. По сравнению с современными парками, маральники были небольшими, "богатая неделя, может быть, 10-15 рогачей, да штук 20 молодух - и все" [15]. Наши информаторы вспоминают о большом количестве частных маральников. Например, вблизи нынешнего с. Тихонькая маральники были расположены в Сергеевом логу, в Павловом логу, у Черной речки, на Васильевке. В период коллективизации мараловоды сами разгораживали маральники и выпускали животных на волю.

Очень трудоемким был отлов животных для последующего разведения в маральниках, владельцы которых платили достойное вознаграждение за пойманных маралов. Таким делом зимой, на лыжах, в течение 5-6 дней занималась группа из 5-6 мужчин. Некоторые наши информаторы помнят рассказы таких охотников: "Это мне Григорий Яковлевич рассказывал. Первый день, говорит, не видим, второй - не видим, на третий день начинали видеть, он идет. На четвертый на бычьи ремни толстые, на растяжку привяжут, а по переменке бегут - тот, другой. Бегут - бегут, а он потом на отбой станет под лесину, задом стоит, передними ногами брыкат. Потом уж за конями, их уже это, в деревню вели, к хозяину" [15]. Пойманных маралов выпускали в огороженные, высотой около 3 м, парки.

Уймонская долина традиционно славится своими пасеками и горным медом, который превосходит своими качествами мед, собранный в предгорной и равнинной местности. Пчел старообрядцы держали в колодах, долбленных чаще всего из тополя, а также из березы и осины. Собственные пасеки, расположенные "на горах", или, если количество колод было небольшим, рядом с домом, держали многие хозяева. Например, у отца И.И. Макарова было около 15 колод: "Они осот сами отводили. Наверно, около двух метров длины колода. А здесь потом выборка одна, потом втора, две обязательно, на этой, на колоде, досточка така. А посередке ей там муток сделан, который соединяет эти досточки. А там муток - в самой колоде. Там, как говориться, голова была, там не лезли, а здесь. Ну, сколько надо мед, отрежут, опеть заделают".

К пчелам у старообрядцев-уймонцев всегда существовало особое отношение: "они божьи пчелки". Можно говорить о том, что пчеловодство являлось как бы сакральной отраслью хозяйства, секреты которого (заговоры и прочее) строго хранились пасечниками и передавались в ограниченном количестве. Особое отношение к пчелам, в частности, вызвано и тем обстоятельством, что пчелиный воск использовали в качестве сырья для изготовления свеч, выполняющих важные функции в религиозных обрядах старообрядцев.

Во время экспедиции в 1998 г. мы наблюдали следующее проявление сакральной значимости пчел для старообрядцев. Когда собрано было недостаточное количество меда, некоторые верующие склонны были рассматривать это событие в качестве предвестника "конца света", "всемирной войны", перед которым "божьи пчелки" уходят от людей.

В настоящее время пчеловодством продолжают заниматься многие уймонцы. Держат их в ульях и руководствуются не только опытом своих предков, но и современной литературой по пчеловодству.

Со времени распада совхозного хозяйства на множество кооперативов, из которых сейчас функционирует единичное количество предприятий, большинство жителей Уймонской долины оказались в ситуации необходимости практически полного самообеспечения продуктами питания. Для сел Тихонькое, Верх-Уймон характерна удаленность от райцентра, которая обуславливается в настоящее время не столько географическими, сколько экономическими показателями, такими как дорогие (для местных жителей) билеты на нерегулярно ходящие автобусы, дорогой бензин. Фактически такая удаленность оборачивается невозможностью торговать продуктами своего труда, как это практикуется в райцентре, с. Усть-Кокса. Жители сел Тихонькое и Верх-Уймон могут лишь по низким ценам продать скупщикам какое-то количество шерсти, мяса. Таким образом, хозяйство современных жителей отдаленных сел в последние годы в отношении обеспечения продуктами питания стало приобретать некоторые черты натурального хозяйства.

Основным покупным продуктом питания является мука, практически каждая хозяйка выпекает хлеб сама. Как вспоминают местные жители, в одно время в районе было налажено снабжение хлебом, в связи с чем некоторые стали перекладывать за ненужностью русские печи на "камельки". Однако через несколько лет последовал экономический кризис, развал совхозного хозяйства, русские печи ложили заново, и хозяйки опять стали выпекать хлеб сами.

Выращивание овощей в условиях климата горной долины требует дополнительных усилий и постоянно сопряжено с риском подмерзания той или иной культуры. На огородах садят "мелочь" - укроп, чеснок, лук, салат, редиску, репку, морковь, свеклу и т.д., а также картошку, капусту, подсолнухи, тыквы и т.д. - в общем, весь тот набор культур, которые выращивают в Сибири. Местные жители выписывают семена новых сортов, знакомятся и с некоторыми публикациями, посвященными огородничеству.

В домашних хозяйствах в последние годы стали держать большее количество животных - коров, свиней, овечек, козлов, коней, кур, гусей, уток и др. Каждый день местных жителей, как и во всех деревнях России, начинается с утренней управы и заканчивается управой вечерней. Особенностью является то, что управляются практически во всех домах села. Не держат коров, а иногда и птицу только некоторые одинокие, а также некоторые пожилые люди. Если в советские времена средняя семья держала по одной корове, то в настоящее время имеется две, реже три коровы, причем многие хозяйки считают, что "по-хорошему" надо иметь три коровы.

Необходимо отметить, что при обработке молока до сих пор часто используются трудоемкие приемы, такие, как ручное взбивание масла в маслобойке, доставшейся от бабушки, или просто в ведре при помощи деревянной палки. Сепараторы используются чаще ручные, чем электрические и многие хозяйки ежедневно тратят значительные усилия на сепарирование молока.

Со все большим безденежьем, подорожанием бензина, износом машин, мотоциклов в Усть-Коксинском районе в последние годы резко возросло значение гужевого транспорта. Оставшаяся после распада совхозного хозяйства приватизированная сельхозтехника либо вышла из строя, либо для нее требуется горючее, ставшее не по карману рядовым хозяевам. Многочисленная хозяйственная работа выполняется с помощью одной-двух лошадей.

Если раньше большинство местных жителей не держало коней, то в настоящее время конь снова стал необходимым домашним животным, причем, одного коня в хозяйстве не хватает и односельчане одалживают друг другу своих животных. К коню относятся очень уважительно, на нем держится все хозяйство - работа на покосе, заготовка дров, поездка в лес по ягоды и грибы, передвижение внутри района. Мы были свидетелями молодежного гулянья, когда вся сельская молодежь мчалась на нескольких телегах на дискотеку в соседнее село.

Большого количества горных пастбищ вокруг сел, а также прилегающих к ним угодий вполне достаточно для прокорма домашнего скота. Все лето до поздней осени пастухи пасут овец и коз "на горах" за приемлемую плату. Местные жители полностью обеспечивают себя шерстью, женщины зимой прядут, чаще всего на прялках-самопряхах, шерстяные нити, значительное количество полученной шерсти идет на продажу.

Богатство природных ресурсов сказывается и в том, что для местных жителей не характерно выращивание фруктов и ягод. Отсутствие садов в селах Верх-Уймон и Тихонькая вытекает прежде всего из климатических условий, в окрестностях с. Мульта уже теплее и там имеются сады. В настоящее время в огородах растет малина, выращивание которой сопряжено с риском, также облепиха, черемуха. Уймонцы в больших количествах заготавливают, прежде всего, дикую ягоду - землянику, клубнику, малину, смородину, кислицу и т.д. Собирать лесную ягоду, как говорят местные жители, "брать ягоду", не так-то просто, надо знать места, пройти по горкам, по кочкам значительное расстояние. В этом году был неурожай дикой малины, смородины, который хозяйки компенсировали заготовкой черемухи.

Фото 3. Девушка в повседневном костюме

По осени "бьют шишку", запасаясь на зиму кедровыми орехами. Собирают также грибы, лекарственные травы, золотой, маралий и красный корень. В настоящее время большое количество лекарственных кореньев собирается для продажи.

Наиболее напряженным периодом в хозяйственной жизни является пора сенокоса. Считается, что покос надо начинать после Петрова дня (12 июля), некоторые начинают косить на несколько дней раньше, в среднем покосная пора длится приблизительно до середины августа. Естественно, что сроки уборки сена зависят, в первую очередь, от погодных условий.

Косят жители уймонских сел косами-литовками и конными косилками, в которые запрягают два коня. Косилки есть далеко не во всех домашних хозяйствах, часто одной косилкой по очереди пользуются близкие родственники. Имеющиеся в распоряжении населения конные косилки, как правило, унаследованы от родителей, бабушек, дедушек или других родственников. В с. Тихонькое нам рассказывали, что имеющие средства односельчане пробовали покупать современные, новые косилки. Однако такая техника быстро пришла в негодность, и пришлось вернуться к старой, проверенной десятилетиями косилке. Имеющие возможность пользоваться конной косилкой все равно зачастую косят косой-литовкой, так как покосы расположены на естественных полянах вперемешку с небольшими участками леса, вследствие чего во многих местах нет возможности использовать косилку. Применение косилки или литовки зависит также от высоты травы.

Скошенное литовкой сено - кошенину, волок необходимо скопнить в кучки, для чего используются традиционные самодельные деревянные грабли с пятью зубьями. Там, где было скошено конной косилкой, кучки собирают конными граблями, доставшимися, как и косилки, по наследству. В конные грабли запрягают одного коня. Затем кучки сена собирают на деревянную самодельную волокушу при помощи покупных вил и деревянных грабель. В волокушу запрягают одного коня, на котором сидит ездок, как правило, младший член семьи, ребенок школьного возраста или подросток. Когда копна набрана и перевезена в место, где ее планируют оставить, на волокуше открывают палку-открывашку, волокушу отводят в сторону, а копна остается на земле. Деревянные волокуши появились в Уймонской долине уже во второй половине ХХ в., до их появления "копны сделают, веревкой обтянут округ копны и ее как-то захватить и привести" [16].

Копны, в свою очередь, сметывают в матки. В некоторых хозяйствах еще продолжают использовать высокие деревянные покосные вилы, предназначенные для метания сена. Такие вилы-трехрожки, с тремя зубьями, предназначены для метания крупного сена, четырехрожки - мелкого. Если деревянные покосные вилы практически вытеснены покупными металлическими, то самодельные деревянные грабли с пятью зубьями продолжают широко использовать при уборке сена.

Представители среднего поколения и молодежь переняли от своих предков позитивный практический опыт ведения хозяйства, тогда как богатый слой духовной культуры, тесно связанный с ведением хозяйства, унаследован в меньшей степени. Однако жители уймонских сел вплоть до настоящего времени считают, что их любимым коням может покровительствовать суседка. Суседка путает гриву коня, это означает, что она его любит. Если же суседка не взлюбила животное, ночью конь потеет. На просьбу сфотографировать напутанную суседкой косичку нам ответили отказом, опасаясь, что из-за этого суседка может разлюбить коня.

За помощью в трудных хозяйственных делах и в настоящее время старообрядцы продолжают обращаться с молитвами к Святому Николе, говорят, что "батюшка Никола Милостивый везде". Так, например, нам рассказали о том, как Святой Николай помог найти потерявшегося быка: "Я потом три поклона положила: "Святителю Христов батюшка Никола помоги мене найти", - три поклона и говорю: "Господи, благослови меня". Поехала в Тихонькую я, его на полях нашла там, быка. Большой, годовалый, двух- ли даже годовалый. И он уже отвык, забыл место. Я батюшку Николу: "Батюшка Святителю Христов Никола, помоги мене догнать до дому". От бегала-бегала, коня там бросила в заботи, и его погнала-погнала. Он, видимо, к притору то подбежал и узнал, и домой я его пригнала. Потом как к притору-то подогнала, не знаю. Батюшка Никола помог" [17].

Можно говорить о том, что уймонские старообрядцы адаптировались в Уймонской долине путем нахождения равновесия между этническими традициями и особенностями окружающей природной среды. Если, с одной стороны, хозяйство уймонцев гармонично вписывалось в окружающую природную среду, то, с другой стороны, им пришлось затратить большие усилия, чтобы поднять земледельческую отрасль в климатических условиях высокогорной долины. В данном случае проявилась, прежде всего, общая установка русского этноса на земледелие как на основную отрасль хозяйства.

Весь уклад жизни уймонских старообрядцев, в том числе и их хозяйственная деятельность, были основаны на законах старой веры, в частности, на религиозно-этических воззрениях на труд. Именно заповедь "жить своим трудом" стала основой развития хозяйства уймонцев, особенно земледелия, в сложных климатических условиях. Подтверждением данному выводу может служить, в частности, отрицательное отношение к охоте как к не производительной, а присваивающей отрасли хозяйства. Стремление "жить своим трудом", возможно, послужило одной из причин развития мараловодства. Уймонские старообрядцы стали сами выращивать маралов, что явилось альтернативой охоте на "Божью скотинку".

Уймонцы имели в своем распоряжении богатые земельные ресурсы, что в сочетании с малой плотностью населения и удаленностью от других населенных пунктов позволило расположить хозяйственные угодья в соответствии с естественным природным ландшафтом и плодородностью почв. Уймонские старообрядцы не вырубали леса ни под посевные площади, ни под покосы, ни даже под строительство своих домов. Под посевные площади использовали природные поля, которые перемежались участками леса, то же можно сказать относительно земель, используемых под сенокос.

Поля с хлебами были расположены на другом берегу Катуни и удалены от села Верх-Уймон. На земле же вблизи селения, непригодной по своим природным особенностям для выращивания зерновых культур, косили сено, выпасали скот. Земельные просторы использовались для развития животноводства и пчеловодства: многочисленный скот пасли "на горах", там же были расположены маральники, пасеки. Хозяйство жители Уймонской долины вели заимками, таким образом, рационально распоряжаясь природными ресурсами.

Исконно бережное отношение к окружающей среде прослеживается также и в том, что уймонцы традиционно рыбачили, используя только удочки. Всевозможные ловушки, в которые попадалась вся проходящая в определенном месте реки рыба, были привезены в Уймонскую долину российскими переселенцами. Строгая старообрядческая мораль осуждала охоту, предпочитая ей выращивание скота. Подобные установки не прекращали, но в какой-то степени регулировали отлов и отстрел диких животных.

Собранные полевые материалы указывают на крайне замедленное развитие в Уймонской долине сельскохозяйственных орудий и техники во второй половине ХХ в. В колхозном хозяйстве в предвоенные и военные годы еще использовались приемы, характерные для уймонцев и в период конца ХIХ - начала ХХ вв. Местные жители зачастую продолжали, как и их предки, пахать плугом, боронить деревянными боронами, сеять из мешка, жать серпом, молотить лошадьми, веять лопатой. Если в Европейской части России первые сельскохозяйственные машины начинали появляться во второй половине ХIХ в., то распространение подобной техники в достаточном количестве в Уймонской долине наши информаторы зачастую относят к предвоенному и военному периоду.

В современном домашнем хозяйстве в отношении сельскохозяйственной техники мы наблюдаем своеобразный возврат к прошлому. Наиболее показательно "возрождение" плуга, происходящее буквально последние год-два. Местные жители активно используют произведенные в первой половине ХХ в. конные косилки, грабли, которые имеются в распоряжении еще и не у каждого хозяина. В период сенокоса основным орудием труда по-прежнему остается коса-литовка.

В связи с подорожанием горючего, износом старой техники и отсутствием возможностей покупки новой все более возрастает значение коня в домашнем хозяйстве, конь снова стал кормильцем. Вышедшие из строя или простаивающие без горючего мотоциклы, автомобили стал заменять гужевой транспорт, который активно используется для поездок внутри района.

Находясь в условиях необходимости практически полного обеспечения себя продуктами питания, местные жители, как и их предки, активно используют природные ресурсы Уймонской долины. Например, практикуется долговременный выпас домашнего скота "на горах", сбор дикой ягоды, грибов, битье шишек. В долине расположено большое количество пасек, как "на горах", так и на приусадебных участках.

Картина, полученная в результате анализа исключительно полевых материалов, не может претендовать на исчерпывающую характеристику изучаемого явления, но вместе с тем представляет особый интерес как один из показателей состояния современного этнического сознания и народной памяти.

Происходящие в настоящее время процессы расширения домашнего хозяйства и все большего использования в нем традиционных методов с одной стороны говорят нам о технико-экономической отсталости конкретных сел, что является отражением общероссийских проблем. С другой стороны, именно обращение населения к традиционным формам хозяйствования в современных социально-экономических условиях позволяет ему практически полностью обеспечивать себя продуктами питания и частично - транспортом. Таким образом, традиционная система жизнеобеспечения, являющаяся результатом адаптации к окружающей природной среде, и в настоящее время продолжает являться гарантом выживания русского населения в случаях нестабильных и экстремальных социально-экономических ситуаций.