Предисловие

Алтай богат памятниками древности. Всемирно известны произведения культуры и искусства, добытые археологами в его прекрасных горных долинах и сохраняемые ныне в крупнейших музеях страны: Государственном Эрмитаже. Кунсткамере. Музее этнографии в Санкт-Петербурге, Государственном Историческом музее в Москве. Значительно меньше знают люди те культурные сокровища прошлого, которые хранятся в Республиканском краеведческом музее в самом Горно-Алтайске. Это несправедливо, поскольку, во-первых они, взятые в целом, нисколько не уступают по значению всем прочим, а во-вторых, для познания мира наших предков и, прежде всего, их духовной жизни всякое древнее свидетельство есть подлинная драгоценность. На осознании этого стоит целая наука - археология.

Особое достояние Алтая - древнейшие памятники письма тюркоязычных народов Евразии: раннесредневе- ковые рунические надписи. Хотя об их существовании науке известно уже 180 лет 2 (Г.И.Спасский впервые издал копни обнаруженных им наскальных надписей на р.Чарыше в 1818 г. ), но изучены они очень мало. Те руниче- ские строки, которые уцелели до наших дней, вырезаны на гладких поверхностях скал и. гораздо реже, на верти-кально установленных памятных плитах. Каждый из этих кратких текстов - поистине бесценное историческое свидетельство, полученное не из летописей далёких стран, обременённых собственными делами и представле-ниями, а из уст и рук самого древнего местного населения Алтая. Многие такие надписи ещё предстоит разы-скать, но уже сегодня их известно не менее полусотни. Совершенно очевидна первостепенная задача науки - издание полного свода рунических надписей Алтая и их возможно полное изучение.

Настоящая публикация, таким образом, отвечает сразу двум необходимым требованиям: ею начинается об-народование культурных сокровищ Республиканского музея и закладывается издание всех известных науке руни-ческих текстов Алтая. Надо надеяться, что и то. и другое направление будут продолжены - сотрудники музея подготовят к изданию другие коллекции своих многообразных фондов, тюркологи и археологи станут знакомить мир с постигнутой мудростью грамотеев-предков.

Ныне в собрании Республиканского краеведческого музея в Горно-Алтайске находится три письменных па-мятника, содержащие пять надписей, выполненных так называемой древнетюркской рунической письменностью. Несмотря на малочисленность коллекции в ней представлены сразу несколько сфер рунической эпиграфики Ал- тая: надписи на предметах и наскальные надписи. Разнообразно и исторически значимо, как увидим, и их содер- жание. Надписи происходят из трёх различных мест Республики, но все они расположены в бассейне р. Катуни.

Раньше всех, в 1935 г.. в музей поступил серебряный сосудик, найденный при раскопках кургана у д.Туяхта участником Саяно-Алтайской экспедиции директором Горноалтайского (тогда Ойротгуринского) музея С.М.Сергеевым.

О времени перевозки с писаницы на горе Бичикту-Бом в музей плиты, содержащей три строки надписей, су- ществуют противоречивые сведения. Согласно воспоминаниям музейных работников она попала в фонды в 60-х гг Подтверждающих эту версию документов нет. но известно, что в 1964 г. камень был ещё на месте, где его изучал К. Сейдакматов. В литературе есть упоминание о доставке камня сотрудниками музея в 1974 г. По расска-зу Тамары Ивановны Сабаевой, учительницы дер. Бичикту-Бом, прекрасно знающей местонахождение рисунков и надписей и указывавшей их многим приезжавшим учёным, несколько камней с писаницы увезены бывшей ди-ректрисой Горноалтайского музея Л.А.Давыдовой, работавшей в этой должности с 1968 по 1980 г. 5 По мнению В.А.Кочеева. большого знатока истории изучения древностей Алтая, помогавшему мне при выяснении условий поступления в музей надписей Бичикту-Бом и Купчегень. перевоз плиты с надписью скорее всего произошёл в 1972 или 1973 г.. поскольку именно тогда музей активно свозил в свои фонды памятники древней культуры, пре- жде всего изваяния.

Самым поздним поступлением является костяная поделка с вырезанной на ней рунической надписью, обна- руженная школьником в 1987 г. в окрестностях д. Купчегень и переданная в музей в 1991 г. учителем В.М.Моносовым.

Все собранные в Горно-Алтайске письменные памятники были изучены мною в августе 1994 г. . уточнения произведены в феврале 1996 г. Эта работа с подлинниками позволяет сегодня предложить новые прочтения над- писей. Приношу глубокую благодарность за содействие директрисе музея Р.М.Еркиновой и археологу В.А.Кочееву. а также московскому инженеру А.С.Должикову, специально изготовившему рунический шрифт.

применяемый на этих страницах.

* 1 *

В тексте работы приняты следующие условности. Строка надписи сокращённо обозначается стк. с соответ- ствующей римской цифрой, арабская цифра указывает порядковое положение обсуждаемого рунического знака (при счёте справа налево, в направлении письма). Для транслитерации и транскрипции применены знаки "Древнетюркского словаря" (Л., 1969). Ими же, ради единообразия, переданы и записи изучаемых надписей, предложенные ранее другими тюркологами. Пара подчёркнутых букв передаёт один рунический знак оригинала. При прочтении надписей в круглые скобки помещены привнесения, необходимые по смыслу, в квадратные - восстановленные повреждённые знаки и слова. Применяются сокращённые обозначения известных письменных памятников: КТм, КТб - Кюль-тегина (малая или большая надпись). БК - Бильге-кагана (Могиляна). Тон -Тоньюкука. КЧ - Кули-чура, Е - енисейских (далее © по сводным спискам). IB - Гадательной книжки" ( irq bitig ). После этих букв следуют цифры, указывающие строку текста.

В тюркологии принято именовать письменные памятники по географическим названиям мест их нахожде-ния. Если несколько надписей обнаружено рядом, они получают номера римскими цифрами. Когда внешне еди-ный текст оказывается составленным разными людьми, каждую его часть после дроби отмечают арабской циф- г рой. В данной брошюре по этой схеме обозначены надписи Туяхты и Бичикту-Бома. Их следует понимать так: Туяхта 1 - "Письменный памятник из могильника Туяхта, надпись 1"; Бичикту-Бом П/1 - "Второй письменный памятник со скалы Бичикту-Бом, надпись 1" и т.п.

Все иллюстрации - карта, рисунки предметов, прорисовки надписей и знаков, - выполнены автором. На приводимых схемах последовательности начертания букв и знаков (рис. 2, 7. 9) стрелки указывают направление резьбы, а цифры - порядок нанесения борозд. Отсутствие этих показателей свидетельствует о неясности ситуа-ции.

Надписи на туяхтинском сосуде (рис. 1,2)

В 1935 г. в связи со строительством Чуйского тракта на Горном Алтае работала руководимая С.В.Киселёвым и Л.А.Евтюховой Саяно-Алтайская экспедиция Института истории материальной культуры АН СССР и Государ-ственного Исторического музея. С.М.Сергеевым, возглавлявшим один из отрядов этой экспедиции, при раскопках кургана 3 могильника Туяхта был обнаружен серебряный сосуд с тамгой и надписью на донце. Тогда же он был передан на хранение в краеведческий музей г. Ойрот-Тура (ныне Горно-Алтайск).

Первая публикация надписи была осуществлена С.В.Киселёвым в 1939 г. по полученной из музея прорисо- ванной фотографии, текст представлен в наборном воспроизведении, предложено чтение: г\ш q ( a ) t ( u ) n kum ( ii ) s ( a ) y ( i ') ( e ) r "ханьши Нюр серебро подать" 8 . В 1941 г. С.В.Киселёв, изучив оригинал, издал хорошую фотографию сосуда и ретушированный снимок надписи; изменилось восприятие начальных знаков: t ( u ) rk sa kum ( ii ) s ( a ) y ( i ) ( e ) r "Тюрк-Ша серебро подать (дар)". Это чтение было ещё дважды повторено исследователем - в 1949 и 1951 г.. переиздавались и фотоснимки 9 . В 1950 г. А.Н.Бернштам указал на сомнительность чтения с подстановкой конеч- ных гласных 10 .

Новые результаты изучения предмета в 1963 г. обнародовал А.К.Боровков. Тюрколог, по-видимому, исполь- зовавший иные фотографии донца, дал описание надписи и сопутствующих знаков (по его мнению идеограмм): тамга воспринята как изображение птицы. В работе издан новый фотоснимок донца, надпись представлена на- борным воспроизведением, предложен вариант прочтения: t ( e ) r ( i ) l ( a ) sa ( e ) k ums ( u ) y ( e ) r "Собирайся. Вкушай. До брый герой Умсуг". А.К.Боровков указал на сомнительные места в чтении С.В.Киселёва и разобрал своё прочте-ние, также содержавшее сложности. Исследователь допускал, что надпись была вырезана в два приёма и первые три буквы нанесены позднее остальных, четвёртый знак был для него неясен (принимая его за s , тюрколог, веро-ятно, в определённой мере следовал за археологом) 11 .

В 1969 г. памятник, включённый в перечень алтайских рунических надписей, получил индекс А 3. в 1976 г. предложено иное обозначение - А 4 12

Сосудик из туяхтинского кургана (рис. 1.1) ныне имеет инвентарный © 929/14 (старый его ©. сохранив- шийся внутри горла. - 9-183). Его высота 9.7 см, диаметр тулова 9,5 см. Диаметр горла составляет 7,3 см, а донца - 7.7 см. Центральная часть дна (диаметром 4,6 см) несколько углублена. Знаки и разнообразные резы наноси-лись на дно неоднократно и различными инструментами (рис. 1, 2).

Центральный круг занимают два тамговых знака, вырезанных один поверх другого и размещённых верши- нами в разные стороны, под утлом в 90° (рис. 1, 2). Первым был нанесен скобкообразный гербовый знак, высотою 2.7 и шириною 3.6 см (рис. 1. 3). Образующие его борозды довольно глубоки и широки, резец передвигался с не- большим наклоном, поэтому один борт царапин замят (обычно правый, но у левого отводка - левый). Дуга вы-ведена слева направо (сосудик при этом вращался), пересекающая черта и отводки вырезаны после неё (рис. 2. 1).

Вторая тамга (рис. 1, 4) перекрывает описанную и создана более глубокими и узкими бороздами. В этом слу-чае резец перемещался отвесно, оба борта царапин замяты в равной мере. Край борозды у начала имеет округлую форму, у окончания сходит на нет. превращаясь в волосяную черточку. Абрис знака создан глубоко прогнутой и сходящейся у верха дугою, края которой округло загнуты на стороны. Все элементы знака последовательно выво-дились справа налево: сначала - короткая правая кривая, затем основная дуга (она вырезана в три этапа, для чего сосудик медленно вращался слева направо) и, наконец, левая дужка (рис. 2, 2). Царапина, идущая от последнего элемента направо и заворачивающая внутрь фигуры, не имеет к ней отношения, поскольку нанесена позднее и иным, более тонким резцом. Никак не связан ни с одним из тамговых знаков и вырезанный в центральной части донца короткий зигзаг (рис. 1. 2).

Самостоятельны и два знака, нанесённые на широкую внешнюю часть дна правее надписей (рис. 1. 2). Косой крест образован многократным повторением каждой линии, глубоко нанесённой очень тонким резцом. Фигура в виде двухсторонней секиры вырезана широкими бороздами иного, чем у тамг, облика. Резец двигался здесь пер- пендикулярно поверхности (рис. 2, 3).

Средневековые тамги, похожие на те. что вырезаны на сосуде, мне не известны 1 Первый геральдический знак, имеющий четыре графических компонента (рис. 1. 3). по сложности своего облика, может быть сопоставлен с подобным построением известных древнехакасских тамг, существовавших в конце IX , в начале и. может быть, в середине X в." Опираясь на это сходство, допустимо заключить, что обе тамги туяхтинского сосуда не могли появиться ранее конца IX - начала X в. Но поскольку они. судя по следам различных резцов, прямо не связаны с надписями, даже эти примерные хронологические определения не могут быть распространены на время создания рунических письмён.

О дополнительных крестовидных знаках, нанесённых на донце с краю (рис. 1, 2), нельзя сказать ничего оп-ределённого. Судя по подобным начертаниям, встречаемым и на других серебряных сосудах (например, на кубках из могилы 19 Уйбатского чаатаса в Хакасии 15 и из кургана 1 могильника Курай IV на Алтае 16 ), эти резы не имеют прямого отношения к тамгам и надписям. Указанные аналогии, судя по облику сопроводительного погребального инвентаря, относятся к концу VIII - началу IX вв. 17

Хотя рунические знаки внешне составляют единою строку (рис. 1, 2). но надписи тоже наносились на донце дважды (согласно последовательности создания обозначу их как Туяхта 1 и Туяхта 2). Судя по следам использо- ванных инструментов и манере резьбы, они не были прямо связаны с тамгами. В этом, пожалуй, убеждает и их размещение. Письмена оказываются над вершиной ранней дугоообразной тамги I и по отношению к ней разме-щены кверху ногами (такого положения текста мы не встречаем более ни на одном из шести известных сосудов снадписями). Для более поздней тамги II они находятся слева, что привычнее, поскольку подобное можно наблю-дать на катандинском кубке и. менее уверенно, на безадресном сосудике из Хакасско-Минусинской котловины, хранящемся в Государственном Эрмитаже 1 .

Обобщённо воспринимаемая строка надписей дугообразна, длина её хорды составляет 5,1 см. Все буквы по- вёрнуты основанием ко внешнему краю донца (рис. 1, 2).

Текст Туяхта 1

(рис. 1. 2, 5; 2. 4)

Состоит из пяти знаков, образующих левую часть слившихся воедино двух надписей. Общая протяжённость граффито 2,5 см. высота букв 9 мм (однажды 8 и 5 мм). Начало строки расположено выше остальной части, уже с третьего знака прижавшейся ко внешнему краю донца сосуда. Такая форма размещения знаков не соответствует расположению букв соседней краткой надписи, рассматриваемой далее отдельно как текст Туяхта 2.

Транскрипция: kiimiis ayir

Перевод: драгоценное серебро

Разбор

1-4. С.В.Киселёв правильно понял это слово: kiimuS "серебро". Учёт палеографических особенностей надпи-си, указывающих на её алтайское происхождение, позволяет ныне обосновать такое прочтение, исходя из специ- фики местной орфографии (см. далее).

4-5. Знание алтайского рунического правописания помогает и в прочтении двух последних знакдв. Прямой смысл слова ayir - "ценный, дорогой" . Оно уже встречалось в памятниках рунического письма - ив орхон- ских"'. и в двух енисейских. В них оно имеет производное значение "уважаемый, почтенный, почитаемый" и ха-рактеризует, главным образом, людей. В Е 55, 3 - q ( a ) nc ( a ) y ( i ') r : tol ( a ) s ur ( i ) g "столь уважаемый (или: многоува- жаемый) Тёлсш Тириг", в Е 98. 3 - ( a ) y ( i ') r q ( a ) n "почитаемый правитель".

Необходимо отметить обратный порядок слов в словосочетании ktimus ayir "драгоценное серебро". Подобное построение встречаем и на близком по смыслу граффито Е 81 на донце золотого кубка, найденного в кургане конца VIII - начала IX в. у с. Копёны в Хакасии - его следует читать Г V Y Э > ? - J ( a ) ltun s ( a ) yi "чистейшее золото".

Орфография

Хорошо известно, что в азиатских рунических азбуках (и в орхонской. и в енисейской) практически для каж-дого согласного существовало по две непохожих буквы, поскольку различались знаки, обозначавшие согласные в твёрдых и в мягких слогах. Этот алфавитный строй захватывает и некоторые руны для гласных (прежде всего для губных, мягких и твёрдых - различаются ц/б и и/о. - а в енисейском письме - и для широких негубных глас- ных: есть отдельные буквы для а и а). Благодаря всему этому, основы классического рунического правописания в полной мере отражают главный закон звучания тюркской речи (так называемый закон гармонии гласных), по тре- бованиям которого в одном слове могут быть либо только твёрдые, либо только мягкие гласные звуки - для за-писи каждого слова могут быть употреблены либо только буквы для твёрдых звуков, либо только для мягких.

Но в рунических надписях - ив орхонских. и в енисейских - нередко встречаются нарушения этих правил правописания, единорядность применённых знаков не соблюдается. По большей части такие отклонения распро- страняются не на основы слов, а на присоединяемые к ним аффиксы" 1 . Исследователи, заметив эту особенность ещё при дешифровке рунического письма, объясняют её возможным в раннесредневековую эпоху сохранением определённой звуковой независимости аффиксов от основы слова 22 или сближением звучания твёрдого звука с мягким (в отношении i и i ) 23 .

Несоблюдение рядности применяемых знаков - нередкая и характерная черта рунических надписей, най- денных на Горном Алтае. Здесь это явления далеко выходит за пределы записи одних лишь аффиксов и обычно выражается в использовании мягкорядных букв вместо ожидаемых твёрдорядных. Именно такое нарушение клас-сической рунической орфографии и наблюдается на изучаемом сосуде в записи слова ayir . где рядом с твёрдоряд-ным 5 i c y взамен ожидаемого Mr 1 употреблено Yr 2 . Как видим, ошибочное написание распространяется здесь на основ\ г слова. То же встречаем в ряде камнеписных рунических текстов Горного Алтая.

Наиболее явно подобное правописание выступает в эпитафийном тексте Бар-Бургазы 1, где оно распростра-няется даже на обозначение гласных:

Транслитерация надписи имеет следующий вид : orja: s 2 zma : kirzd'rt 2 i : kkuj~d 2 a : kis 4 a : dVlVm. Прочте-
ние же текста здесь заметно отличается от написанного: or | a ( e ) s ( i ) z ( i ) m - a ( i ) kit ( a ) z ( a ) d ( i ) rti ( a ) q qujda kis ( i ) rja
( a ) d ( Or ( i ) lt ( i ) m "с (моим) князем, о горе, (меня) гибельная алчность разлучила; с (моей) женою (находящейся) в
белом тереме я разлучился". Вторая подобно начертанная надпись - Бар-Бургазы II -

9 > h > h транслитерируется t 2 u ( o ) t 2 u ( o ) k . а читается, наиболее вероятно, как tutuq (мужское имя собственное) 21 . Третья надпись наскальная - Ялбак-Таш XXIII (чтение которой здесь публикуется впервые)' :

4 flr(ii) M b 2 (i)t 2 (i)d 2 (i)m (a)n'(a)c(i)m (a)d l (i)r 2 (i)l 2 d 2 (i)m(i)z "( Это я ) Юрюнг ( букв , благородный ) написал . С моей матушкой мы разлучились". То же орфографическое явле-ние предстоит встретить далее и при изучении надписи Бичикту-Бом И/2.

Встречаются и иные случаи нарушения классической рунической орфографии. По крайней мере в трёх ал-тайских наскальных надписях можно увидеть начертание руны для твёрдого губного гласного > u /о там. где, судя по окружающим буквам, по правильным нормам нужен знак для мягкого t * u /6: > "? Т h > 6 t ( u ) rkii - имя соб-ственное (буквально: "пробойник, сверло") (Мендур-Соккон I ), а также в не разобранных пока сочетаниях : =? Y И С Y > : и И > Y : - Мендур-Соккон II , как, вероятно, и в Мендур-Соккон IV . Именно в этой манере. как мы видели, на туяхтинском сосуде написано слово kiimus - I >? > 9 kum ( ii ).

Остаётся обратить внимание на то, что для передачи звука s в нашем случае употреблена руна I , чаще пере-дававшая в енисейских надписях звук s ".

Палеография

Учитывая вид руны 5 i c y (знак 4), можно было бы отнести изучаемую надпись к енисейской письменности. Но облик примененной здесь руны >$ш (знак .1) - с дугообразной правой и крестовидной левой частями - по-зволяет уточнить определение. Буква такого вида не известна в собственно енисейских надписях. Хотя она. веро- ятно, и сложилась под воздействием этого письма, но явно сохраняет характерным черты знака орхонского ал-фавита и служит одним из оснований для выделения алтайского варианта енисейской письменности" . Посколь- ку и сам изучаемый сосудик найден на Горном Алтае, становится ясно, что надпись нанёс местный писец. В этом уже убедили нас и особенности правописания данного краткого текста.

Для всех пяти букв надписи может быть прослежен порядок начертания знаков (рис. 2. 4). Общей законо-мерностью здесь служит первоначальное нанесение правых черт букв (будь то длинные вертикали и дуги или ко-роткие верхние части коленец) - не только общее направление письма, но и сложение каждого знака шло справа налево Эту манеру стоит запомнить в интересах сравнения со второй надписью сосуда. По той же причине обра-тим особое внимание на порядок формирование буквы Yr 2 : правый верхний рожёк - левый верхний рожёк и вертикаль стволика - нижнее дополнение к нему - затем оба верхних боковых отводка.

От расположенной правее второй надписи нашу строчку отличает и след применённого инструмента: бороз- ды мельче и легче. Резец двигался с наклоном, что вызвало замятость правой стороны борозд (лишь при создании последней буквы Yr 2 остриё приняло отвесное положение - у царапин замяты оба края). Несмотря на сходную манеру держать инструмент, здесь применён иной резец, чем при создании ранней дугообразной тамги I .

Текст Туяхта 2

(рис. 1,2,6; 2,5)

Состоит из пяти знаков, образующих правую часть слившихся воедино двух надписей. С лёгким изгибом строки письмена протянулись на 3 см. Высота букв 6-7 мм (последней - 8 мм). Эти знаки мельче рассмотренных ранее как текст 1. На отличие обеих надписей и порядок их нанесения на донце указывают и другие черты разби- раемого граффито. Руны не соблюдают здесь дугу края донца кубка и постепенно отступают к его центру - оче- видно, писавший опасался наступить последними знаками на начальные буквы уже имевшего левее текста 1. На

это же указывает теснота размещения завершающей один текст руны >Га/а и начинающей другой буквы 9 к - просвет между ними заметно меньше, чем у предшествующих знаков 1 Ylf И. В целом создаётся впечатление, что автор второй надписи стремился присоединить свои письмена к уже имевшимся, дополняя таким образом ранее существовавший текст. Прочтение не противоречит этому предположению.

Транскрипция: tenhr

Перевод: (Подати,) будьте выплаченными (этим ~ кубком)

Разбор

1-4 Тремя первыми рунами записана глагольная основа teril =. Использование этого глагола в вызвавшем со- мнения составителей "Древнетюркского словаря" значении "быть оплаченным, быть выплаченным" отмечено только для одного памятника уйгурского письма первой половины XIII в. 28 На туяхтинском кубке такое слово к месту, поскольку факт выплаты дани сосудами из драгоценных металлов для раннесредневековой Южной Сиби- ри надёжно устанавливается содержанием надписи Е 82 на золотой бутылочке из Копёнского чаатаса в Хакасии (конец VIII - начало IX вв.): 4 i >? ИТ'Я 4 : 1 Ъ t * i '} t * Y С ^, которую по-моему следует читать b ( e ) gluk kum ( u ) s b ( e ) rt ( i ) in ( i ) z "предназначенную бегу подать (букв, серебро) мы даровали" 29 .

Четвёртая руна надписи, вырезанная поверх некоего тонкого 3-образного начертания, вероятно, есть буква i т|. выведенная в зеркальном повороте направо. Здесь ею обозначен показатель повелительного наклонения 2 лица множественного числа (или почтительной формы единственного числа) =г\. Объяснять эту грамматическую форму, по-видимому, следует тем, что сосудик некогда входил в набор кубков или иных предметов, выплачивае-мых в виде дани (ср. находку четырёх сосудов на одном блюде в упоминавшемся погребении Копёнского чаата-са). Аналогичное оформление глагола встречаем в благопожелательной надписи на донце серебряного сосудика из Хакасско-Минусинской котловины, хранящегося в Государственном Эрмитаже: 1 "4 > д & Ч\'-4 > i ) V J л (а)11(Г)уЬо1 ( i ) nl ( i ) g bol ( u ) r | "будь(те) имеющим имя, будьте имеющим тамгу" 30 .

5. Последняя руна ^а/а не имеет в надписи звукового значения, она играет роль знака, указывающего на за- вершение текста.

Орфография

В отличие от разобранного выше псевдорунического правописания текста Туяхта 1. разбираемая надпись выдержана в нормах классической рунической орфографии. Это расхождение также указывает, что перед нами две самостоятельных надписи, созданные разными людьми. Особенностью нашего текста служит применение конечного знака в виде руны >Га/а. Такое его назначение, как и применение в виде словоразделительной отметки, отличает надписи алтайского варианта енисейского письма, распространённые на территории Горного Алтая и Монголии. Примерами могут служить публикуемые ниже строки Бичикту-Бом II /1 (рис.4), надписи на знамени- той чуйской скале Ялбак-Таш 3 ', руническое граффито на китайской монете 32 . Уже этой орфографической детали вполне достаточно для вывода о том, что изучаемую надпись Туяхта 2 нанёс местный грамотей.

Палеография

Сказанное позволяет отнести надпись к алтайскому варианту енисейской письменности, что подкрепляется характерным обликом руны ht 2 , имеющей укороченный вид правого коленчатого отводка. И.В.Кормушиным такая особенность облика расценивается как примета енисейских надписей и относится ко времени позднее сере- дины IX в. 33 Мне остаётся указать, что знаки такого вида очень обычны в надписях Горного Алтая - только по литературным данным, теперь уже неполным, их удалось отметить 14 раз в 8 письменных памятниках (против 7 случаев применения другой разновидности этой буквы, встреченных в 5 надписях) 34 .

Третий рунический знак надписи, понимаемый как Yl 2 , не имеет здесь выраженной развилки, а значит, мо-жет быть прочитан и как 1 г), а при учёте прогиба его основного вертикального ствола, и как ^ к характерного для алтайских надписей мягкого облика 35 . Однако первая из этих двух формально существующих возможностей вступает в противоречие с иным разворотом знака 1 г) (руна 4), а вторая не приводит к чтению, согласующемуся с возможным содержанием вторичной надписи на пиршественном кубке.

Четвёртая руна текста вычленяется среди резов иного происхождения. До нанесения на донце надписи в этом месте был тонкой бороздкой неглубоко и прерывисто начертан 3-образный знак (рис. 1, 2). Он не только нанесён другим резцом (тонкими царапинами сформированы, например, и первые две буквы разбираемой надписи), но и другой рукою. Инструмент в этом случае перемещался отвесно к поверхности, в то время как все без исклю-чения руны выведены с некоторым наклоном резца, вызвавшим замятость левого борта бороздок (лишь к концу строки возрастает давление на резец и появляется лёгкая замятость их правой стороны). Кроме того ясно разли- чимо, что ствол четвёртой буквы нанесен поверх 3-образных резов. Из-за низкого начала левого отводка эту руну можно понимать и как вывернутую направо "41, что. однако, ничего не добавляет к пониманию надписи. Из-бранное мною прочтение основывается, во-первых, на тенденции низкого расположения отводков, характерной для букв этой надписи и заметной по третьему знаку Yl , во-вторых, на нередком существовании в енисейских надписях правого разворота буквы 1 ту 16 . Остаётся отметить, что у четвёртого знака надписи есть ещё один ко- роткий штришок, косо пересекающий ствол у вершины. Он оставлен орудием, сходным с тем, которым создана вся шщпись. Но у этой борозды замяты оба борта и она нанесена поверх основного ствола буквы - всё это позво- ляет считать его не относящимся к надписи.

Для первых четырёх букв надписи удаётся проследить порядок их начертания (рис. 2, 5). Главной его осо- бенностью является последовательное вырезание сначала левых линий каждого знака - вопреки общему направ-лению письма ход создания каждой отдельной руны шёл слева направо (ср. обратное направление формирования .наков в тексте Туяхта 1). Важно отметить, что наравне с прочими показанными палеографическими отличиями от надписи 1 (размером и расположением букв, следами резца направлением начертаний), здесь встречается и совершенно иная последовательность создания буквы Yr : сначала левое плечо развилки, затем, вероятно, правое плечо (или левый отводок), следом - правый отводок и. наконец, вертикаль.

Историко-культурные выводы

Прежде всего следует обратить внимание на факт, прямо не связанный с содержанием надписей. До попада-ния в могилу туяхтинский серебряный кубок побывал в руках нескольких сменявших друг друга владельцев. Двое из них последовательно вырезали в центре его донышка свои личные гербовые знаки, дважды наносились и не связанные с тамгами краткие рунические надписи. В первый раз гравировка подтверждала высокое качество серебра - "Драгоценное серебро" . во второй - акт выплаты дани, в состав которой входила эта пиршественная чаша: "(Подати.) будьте выплаченными". Кто мог наносить надписи такого содержания?

Указывать качество серебра и ценность сосуда нанесением специального краткого текста не было, очевидно. нужды ни мастеру -создателю, ни владельцу чаши. Рунические надписи, подтверждающие высокую стоимость сосуда, очень редки. Кроме туяхтинского известен лишь ещё один подобный текст - упоминавшееся граффито Е 81 на одном из копёнских золотых сосудов: "Чистейшее золото". Но в том случае рука, выведшая надпись, выре-зала и тамгу в центре донца.

Для объяснения ситуации обратимся к культурам и народам, у которых создавать подобные надписи было делом более распространенным. Таковы, например, среднеперсидские и согдийские культуры, в которых надписи на серебряных сосудах обычно содержат указание веса изделия, подтверждающее его ценность (например: "37 статеров" - надпись © 16 по каталогу К.В.Тревер и В.А.Луконина). Эти данные часто сопровождаются именем владельца сосуда (в нашем случае заменявшегося личной тамгою): "Рамен. 230 драхм" (© 8). Текст может быть и пространнее: "Вес 253 драхмы, собственность Пирозана" (© 1). "Собственность Пирозана. Вес - 244" (© 2). "Собственность Бурзенвараза. сына Хосрова. Из 219 драхм" (© 6) и т.п. 38 Иногда можно заключить, что надписи наносились мастерами-торевтами и отражают имена заказчиков. "Этот сосуд Пур-и Вахман приказал сделать. 302 весовых драхмы" (© 3) - звучит полная формула такого текста.

Учитывая сказанное, можно полагать, что на копёнский сосуд тамгу его владельца и надпись "Чистейшее зо- лото", скорее всего, нанёс древнехакасский ювелир и торевт - создатель этого кубка. Этим он одновременно ука- зывал и на высокую ценность изделия, и свидетельствовал право на него заказчика 39 . Подобной уверенности нет в истолковании первой надписи туяхтинского кубка, поскольку его тамги и надписи были нанесены разными людьми В этом случае текст мог быть составлен дарителем пиршественной чаши. На примере другого упоми- навшегося сосудика (из Эрмитажа), надпись на котором содержит благопожелание 40 . можно убедиться в том. что обычай наносить краткие надписи на сосудах-подношениях существовал в раннем средневековье у тюркоязыч-ных народов Южной Сибири.

Характер таких подношений не ограничивался подарками по случаю личных праздников. Приводившаяся выше надпись Е 82 на втором копёнском золотом сосуде прямо указывает, что уже на рубеже VIII и IX вв. драго-ценные пиршественные кубки входили в состав особой подати, выплачиваемой господину-бегу его вассалами и имевшей определённое название - kumiis (серебро). Этот термин с прозрачной этимологией в то время уже имел

специальный юридический смысл, поскольку потерял исходное узкое значение и не был прямо связан с обозначе- нием подносимого металла. Такая его отвлечённость явно демонстрируется случаем с копёнскими приношения-ми: даже вошедшее в подать золото названо там kumilS .

По моему мнению, к надписям такого рода и принадлежит второе граффити туяхтинского сосуда. Независи-мо от понимания предпоследнего рунического знака надписи (вероятно, указывающего, что глагол употреблен здесь в повелительном наклонении, т.е. адресован сосуду или прочим предметам дани), нет сомнения в том, что речь в надписи прямо идёт о выплате, поскольку там применён глагол специфического содержания. Отсюда сле- дует, что обычай приношения дани драгоценными кубками имел распространение и на Алтае. Краткая надпись на туяхтинском сосуде становится первым письменным свидетельством существования института дани в местном средневековом обществе'".

Размещение второй надписи впритык к предыдущей при свободном пространстве остального поля донца > называет на стремление писавшего составить единую строку с прежней надписью. Получаемый таким образом общий текст вполне понятен - он указывает как на факт, так и на ценность дани: Teriliri ktimtiS ayir "(Подати.) будьте выплаченными: (вот -) драгоценное серебро".

Согласно надписям, очевидно, что сосудик по крайней мере дважды становился предметом подношений. При этом дарение предшествовало выплате дани. Исходя из этой последовательности, следует попытаться понять взаимоотношение надписей и тамговых знаков. В отношении наиболее ранней первой тамги (рис. 1. 3) можно представить три ситуации. Её мог нанести: первый хозяин сосуда, ставший затем дарителем (взаимоотношение тамги и надписи будет тогда следующим: тамга I > надпись 1); владелец, предшествующий дарителю (порядок создания начертания и письмён остаётся прежним); получатель дара (надпись 1 > тамга I ). Вторая тамга, создан-ная позднее первой (рис. 1, 4), или занимает место между нею и надписью 1 (и тогда принадлежит второму вла- дельцу сосуда до его дарения), или продолжает череду переходов кубка из рук в руки, отмечая третью передачу (предшествующую выплате дани), или завершает всю эпиграфическую цепочку (... надпись 2 > тамга II ), опреде- ляя сюзерена - получателя подати. Ту же последовательность сохраняет появление второй надписи и тамги, если чаша не удержалась при дворе владыки, а была им пожалована одному из его вассалов, нанёсшему свой личный знак. Следует заключить, что сосудик не менее четырёх раз менял хозяина.

То может быть отмечено и в отношении других пиршественных сосудов, найденных на Саяно-Алтае. Двумя разными инструментами выполнены тамга и надпись на донце катандинской кружки. Не менее трёх последова-тельно вырезанных рунических надписей имеет упоминавшийся кубок из Эрмитажа. Шесть разнообразных лич-ных тамговых знаков оказалось нанесено на донце сосуда, найденного в кургане 17 могильника Сапогово в Куз-нецкой котловине 42 . Оставляя до другого раза необходимый подробный анализ облика этих тамг, отмечу, что четыре из них свидетельствуют о передаче сосудика внутри двух разных семейств, по-видимому, от дяди к пле- мяннику (рис. 3, 2-3, 4-5).

Высокое общественное положение старого воина, погребённого в кургане 3 из Туяхты, ясно проистекающее из содержания надписей и наличия на сосуде тамг, полностью соответствует определениям археологов, сделан-ным на основании особенностей погребального обряда и инвентаря этого древнего памятника: остатков двух со-проводительных лошадей, разнообразных серебряных частей снаряжения и шёлкового многослойного костюма, пояса с золотыми бляхами, железного котла 43 . По остающимся в силе словам С.В.Киселёва, сказанным вскоре после находки, курган демонстрирует нам "аристократический "служилый" слой Алтая" 44 .

Остаётся рассмотреть вопрос о датировке надписей. Сразу после раскопок находки из туяхтинского кургана были по западным, европейским аналогиям отнесены к периоду VII - IX вв. 45 В дальнейшем хронологические рам- ки были уточнены до VII - V 1 II вв. 46 Этой даты, сузив её до конца VII - VIII вв. или второй половины VII - сере- дины VIII вв.. придерживаются археологи-сибиреведы и ныне 47 . Как видим, временные определения, получаемые по материальной культуре противоречат тем, которые складываются при палеографическом разборе надписей и рассмотрении облика соседствующих тамговых знаков. При этом археологическая дата оказывается древнее, а эпиграфическая моложе.

Осмысляя эту ситуацию, вспомним о том, как независимые искусствоведческие наблюдения привели к омо- ложению традиционной археологической датировки знаменитого кургана 2 Копёнского чаатаса от общих преде- лов V 1- VI 1 I вв. до IX в. 48 Детальное рассмотрение материалов привело к выделению в культуре чаатае ^Хакасия), обычно датируемой VI - VIII вв., особого копёнского этапа VIII - первой половины IX вв. 49 Именно среди харак- теризующих его (рорм предметов, как и среди одновременных находок уйгурского периода из Тувы, мы теперь и находим подобия изделиям из туяхтинского кургана 50 . Некоторые из присущих их облику черт сохраняются и позднее - в IX - X вв. 51 Уместно заметить, что из-за недостаточной разработанности типологии южносибирские древности VIII в. ныне нелегко отличимы как от изделий конца VII , так и первой половины IX в. Это положение отражается и в конкретных особенностях датирования предметов из туяхтинского кургана 3: одни и те же иссле- дователи порой помещают их то в период конца VII - VIII в., то второй половины VIII - первой половины IX в. 5:

Сказанное позволяет вполне доверять приведённым эпиграфическим наблюдениям и датировать как весь ту-яхтинский курган, так и нанесённые на донце обнаруженного там серебряного сосуда тамги и надписи второй половиной IX в. Следует надеяться, что дальнейшее археологическое изучение южносибирского средневековья позволит точнее определить время создания интересующих нас письменных памятников.

Особого внимания заслуживает факт нанесения обеих надписей на сосуд местными грамотеями раннесред- невекового Алтая. Этот вывод надёжно обоснован палеографическими и орфографическими особенностями крат-ких текстов туяхтинского кубка. Возможно, что и вырезанные на его донце тамги принадлежали к тогдашней гор- ноалтайской знати. Эпиграфическое заключение согласуется с погребальным обрядом захоронения, содержавше- го серебряный сосуд. Рядом с телом человека в курган 3 некогда были положены два снаряжённых верховых коня - археологи считают, что такой обычай был присущ именно алтайским тюркам.

Надписи на скалах Бичикту-Бом

Раннесредневековыс рунические надписи были нанесены на невысокие скальные выходы горы Бичикту-Бом (алт. Бичикту-Боом "писаная скала; скала с письменами, рисунками"). Здесь большое скопление более древних и одновременных надписям наскальных рисунков, выполненных в разной технике. Совершенно очевидно, что гора искони почиталась местными жителями 53 . Появление на камнях рунических текстов - результат такого вековеч- ного преклонения.

Бичикту-Бом - восточная оконечность горы, ближайшие к верхнему концу одноименной деревни Онгудай- ского района скальные выходы, находящиеся на широком пойменном левом берегу р. Кара-Кол (правого прито-ка р. Урсул, слева падающей в Катунь в её среднем течении). Дома расположены не далее 150 м от скалы, вдоль её подножия проходит дорога в вышележащие посёлки Боочи и Кулада. Древние и средневековые изображения были нанесены на ближайшей к деревне север-северо-восточной гряде, ниже всех спускавшейся в долину. Основ-ное скопление рисунков и надписи находились на самых нижних выходах, наиболее пострадавших при недавних строительных работах: края двух ближайших к посёлку гряд практически полностью выломаны 54 .

Сведения о надписях на скале Бичикту-Бом появились в литературе в 1951 г., благодаря кинооператору А.И.Минорскому. проводившему съёмки на Горном Алтае и издавшему образцы изображений трёх писаниц, включая знаменитую ныне наскальную галерею на левом берегу р.Кара-Кол. Автор лишь в двух местах своей за- метки упомянул надписи, воздержавшись от их описания: "Почти на всех плитах имеются рисунки; на некоторых видны надписи". "Неподалеку от них [двух антропоморфных изображений - И.К.] расположена надпись из вер-тикально стоящих друг за другом знаков" 55 . В последних словах содержится некоторая характеристика письмен-ного памятника, которая позволяет специалисту заподозрить, что речь идёт, не о строке, начертанной связным, скажем, старомонгольским письмом, а о манере вертикального расположения обособленно выписанных букв, обычной для енисейских рунических текстов.

К такому заключению пришла Л.А.Евтюхова, хорошо знакомая с наскальными руническими надписями Ха- касии. Тувы и Монголии, помещая рядом с публикацией А.И.Минорского своё заключение об обнаруженных им памятниках. "К сожалению, - писала исследовательница, - А.И.Минорский не сделал эстампажей с надписей, встреченных им при обследовании скал с рисунками. Однако, судя по его описанию, эти надписи сделаны знака-ми орхоно-енисейского алфавита." В подтверждение сказанного ДА.Евтюхова указала на подобное соседство рунических надписей и средневековых рисунков на Сулекской писанице в Хакасии 5 * 1 .

Публикация 1951 г. обратила на себя внимание исследователей и впоследствии надписи изучались на месте Б.Х.Кадиковым (1959 г.) 57 , А.П.Окладниковым (1962 г.), Е.МТощаковой (1962 г.) 58 . В 1964 г. памятник исследо-вал тюрколог К.Сейдакматов, опубликовавший фотографию общего вида скалы, прорисовки трёх её надписей, их транслитерацию и перевод 59 . Двумя годами позднее, пользуясь этим изданием, Э.Р.Тенишев обнародовал свои варианты их прочтения 60 . В 1966 г. подлинник наиболее длинного текста (Бичикту-Бом III ) был исследован Е.И.Убрятовой. опубликовавшей в 1974 г. новое его понимание и тонированную фотографию 61 . В 1969 г. надписи были включены в перечень источников "Древнетюркского словаря" и получили обозначение А 8, а, б, в . В нача-ле 70-х гг., при разрушении части скалы строителями, камень с тремя строками (так называемая "Вторая над- пись") был доставлен в краеведческий музей Горно-Алтайска, остальные две надписи остались на месте. В 1976 г. надписи вошли в сводный список памятников древнетюркской письменности, их порядковые номера изменены на 11-13, за ними закреплены названия Бичикту-Бом I , II и Ш 63 . В 1980 г. оригиналы надписей II и III изучались Д.Д.Васильевым (текст I не был обнаружен). Данные всех трёх памятников им учтены в обобщающей палеогра- фической работе, вышедшей в 1983 г. Тогда же были обнаружены и упомянуты две новые надписи, обозначенные как Бичикту-Бом IV и V , до сих пор остающиеся неизданными 64 . При новом палеографическом изучении руниче- ских надписей Алтая в 1991 г. памятники I - III были использованы по опубликованным данным 65 . В 1992 г. В.Д.Кубаревым и Е.ПМаточкиным была издана прорисовка ещё одной неизвестной надписи со скалы Бичикту- Бом. происходящая из архивных материалов А.П.Окладникова 1962 г. 66 Поскольку находки 1980 г. остаются не-обнародованными 67 , учитывая порядок введения материалов в науку, именно за этим памятником письменности следует закрепить обозначение Бичикту-Бом IV . В 1993 г. А.С.Суразаков в научно-популярной брошюре издал хорошую фотографию двухстрочной надписи Бичикту-Бом II /1 68 . Третьего августа 1994 г. была обнаружена новая надпись Бичикту-Бом V , первый наскальный текст Алтая, выведенный знаками орхонского алфавита . По-видимому, в этих местах могут быть найдены и другие, до сих пор не известные науке рунические надписи

Надписи Бичикту-Бом П/1-2

(рис. 4, 5, 6, 7)

Памятник Бичикту-Бом II , хранящийся в Республиканском краеведческом музее в Горно-Алтайске (инв. © 10354/1.2), представляет собою не один трёхстрочный текст, как полагали предшественники, а две самостоятель- ных надписи (обозначим их как Бичикту-Бом II /1 и Бичикту-Бом II /2). Они подчинены неодинаковым орфографи- ческим нормам и нанесены различньши инструментами, т.е. оставлены разными людьми. Некогда вьфезанные близ друг друга, эти краткие тексты теперь, после разрушения скалы, оказались на двух отслоившихся, но легко составляемых плитах серого сланца. На большей из них осталась нанесённая белой краской цифра 46, обведённая кругом. Так кем-то из исследователей были помечены подряд рисунки и надписи на самой скале (в этом удалось убедиться, изучая оставшуюся на месте строку Бичикту-Бом III , имеющую подобный © 4). Судя по горизонталь-но размещённым на плите Бичикту-Бом II поздним надписям, сделанным по-русски, она первоначально или бы-ла частью вертикальной плоскости, или располагалась наклонно. Возможно, она давно отслоилась от породы и лежала косо, съехав одной стороной с невысокого скального выхода. Общий размер плиты ныне 86.5x45x8 см. Величина торцевой поверхности, содержащей надписи 34-48 х 32 см (рис.4).

Надпись Бичикту-Бом 11/1

(рис. 4, 5)

Хорошо сохранившийся, ясный текст состоит из двух кратких строк, вырезанных вертикально. Длина пер-вой строки 7.4 см ( в ней 6 букв), второй - 6 см (5 знаков). Буквы довольно крупных размеров 2,1-2.6 см (однаж-ды 1.9 см), выведены довольно глубокими и широкими бороздами, имеющими округлые завершения. Рука пи- савшего была недостаточно уверенной - при написании 1-3 знаков в стк. I и буквы 4 в стк. II некоторые их линии были повторены Первая строка размещена правее второй, направление письма у каждой - справа налево и снизу вверх.

Исследователи читали этот текст следующим образом: К.Сейдакматов - I . n 2 r 2 gu ? a (строка осталась непоня- той); II et : d : mp . т.е. etd ( i ) m р... " я сделал "; Э . Р . Тенишев - I. n(e) (e)r(i)g oga; И . (e)b (e)td(i)m i(a?) " I . какого муж-чину хвалят, II . я устроил дом" 70 . Предлагаю новое понимание надписи.

Траскрипция : I. en erig or II. bitidim

Перевод:

•  |Мой бог.| предстань перед грешным мужем!

•  |Это| я написал. Разбор

I . 1. Начальный гласный в прилагательном en ~ in "низкий, низменный" 71 не может быть установлен. В зна- чении грешный, греховный" слово встречается в наскальных надписях Енисея, покаянного содержания (Хая-Бажи. Е 24/11) . Здесь оно служит определением к последующему существительному.

I . 2-3. Слово ег. обозначавшее взрослого полноправного мужчину 73 , оформлено показателем винительного падежа = ig .

I . 4-5. Глагольная основа бг= "подниматься, появляться" 74 , выражающая в надписи повелительное наклоне-ние, принадлежит к непереходным глаголам. Здесь она сочетается с существительным в форме винительного па-дежа Вероятно, этот случай следует уподобить отмеченным в памятниках древнетюркской письменности упот- реблениям непереходных глаголов движения и местонахождения с так называемым винительным падежом про- странственным. С его помощью выражается объект, обозначающий место выполнения действия (являющийся в предложении не прямым дополнением, а обстоятельством места) 75 : в нашей надписи - это человек, молящий о появлении божества. Подобное понимание грамматической формы краткого наскального текста позволяет пере- вести его и по-другому: "О. появись в грешном муже", т.е. "войди в душу", "облагородь помыслы и суть челове- ческую" Енисейская молитвенная надпись сходного содержания известна на скале Крес хая в Хакасии (Е 137): О М > А ^ М д b ( a ) r ( i ') ni ( i ) c ur ( u ) r | "Вложите совершенную душу (букв, нутро)" 76 .

I . 6 Строка завершается буквой для гласного а(а). Особенностью алтайских рунических надписей, в том чис- ле и наскальных, является подобное систематическое использование этого знака в качестве отметки конца фразы или текста (ср. стк. II , 5, также Туяхта 2). Весьма часто и его применение для разделения группы связанных слов внутри предложения или для разграничения отдельных слов. В рассматриваемой ситуации последнее обстоятель-ство, казалось бы. лишает возможности придавать букве звуковое значение. Однако в кратком тексте молитвенно- го содержания, каковым является разбираемые строки, вероятно, не следует до конца отвергать и запись реально произносимой постпозитивной усилительно-восклицательной частицы 77 . Тогда и перевод должен быть соответст- венно изменён на "О. |Мой бог]..." и "О, [это] я написал".

П. 1-4 Перед нами широко употребимый глагол bit =, стоящий в прошедшем времени (= di =), в 1 лице единст- венного числа (=т). Слово не распознано предшественниками из-за облика первого знака, при размашистом на-писании которого начальные части образующих его дуг вышли за верхние контуры буквы II . 5. Вновь завершающий знак а(а). которому так же как и в стк. 1. 6 (правда, с меньшей уверенностью) можно придавать и звуковое значение.

Орфография

Надпись подчинена нормам классического рунического правописания - все гласные закрытых слогов, кро-ме пбного б (стк. I , 5), на письме опущены. Не противоречит этому и отсутствие словоразделительных отметок в стк. I . Единственная орфографическая особенность, последовательно выдержанная в обеих строках текста, заклю-чается в обозначении конца строк специальным знаком - а (а). Эта черта служит ярким отличием надписей, соз-данных алтайским вариантом енисейского письма, и. как было показано выше при разборе надписи Туяхта 2. многократно наблюдается не только в наскальных текстах, но и в надписях на предметах. Этих орфографических наблюдений достаточно для того, чтобы заключить, что изучаемая наскальная надпись нанесена местным алтай-ским грамотеем.

Палеография

Формально текст может быть расценен как надпись орхонского письма. В нём не только нет противоречащих такому заключению знаков, но и прямо присутствуют руны, характерные для орхонского алфавита: Xb " (стк. II , I ) и *$ in с дуговидной передней чертой (стк. II , 4). Однако эти два рунических знака долго сохраняют в горноал-тайских надписях орхонскии облик даже тогда, когда в них уже сильно проявляется воздействие енисейской письменности 78 . Именно влияние древнехакасской манеры вертикального расположения строк при письме снизу вверх отражают, как мы видим, и обе строки разбираемой надписи. Последнее обстоятельство препятствует отне-сению нашего текста к орхонским, для которого такое направление письма неизвестно . Видимо, воздействие енисейского алфавита не нашло в изучаемом случае прямого отражения из-за отсутствия в использованных сло-вах тех звуков, передача которых на письме отличала два родственных азиатских рунических алфавита (прежде всего A s : и Sty ).

Наряду с применением енисейского канона размещения текста, исследуемая надпись хорошо педтверждает факт употребления населением Горного Алтая орхонского рунического алфавита перед распространением здесь енисейского письма 81 '. Следовательно, помимо приведённых орфографических, имеются и палеографические ос- нования для вывода о том, что эти строки нанесены на скалу местным писцом.

Возможности для датировки надписи палеографическими средствами невелики. По наблюдениям И.В.Кормушина примыкание отводков не к вершине, а к средней части вертикали у знаков Мои (менее показа- тельно) Л\п~. как это наблюдается в бичиктубомской надписи (стк. I , 1, 4), отличает тексты позднее середины VIII в. 81 Учитывая не только облик знаков, но и направление строк, полагаю, что изучаемую надпись следует отнести ко второй половине VIII - началу IX в. Необходимо, однако, оговориться, что нам не известно сколь долго мест- ное население употребляло вне официальной сферы прежнюю орхонскую письменность или сохраняло облик присущих ей отдельных букв при письме по-енисейски. Судя по сохранению знака >$ т характерного вида, пере- житочные графические черты могли сохраняться не только на протяжении всего IX в.. но и в X и даже в XI вв.

Историко-культурные выводы

Двухстрочная надпись Бичикту-Бом II /1 представляет собою краткую молитвенную запись, обращенную к божеству. Как мы видели, точный смысл текста определить нелегко. Содержание первой фразы (стк. I ) можно понимать двояко. Она может свидетельствовать, что писавший уповал на явление ему божества. И хотя слово для обозначения бога в тексте отсутствует, истолкование подкрепляется существованием аналогичных надписей на скалах Енисея и его притоков:

Возможность не столь прямого понимания нашей надписи заложена в применённых в ней граммати-ческих формах: речь могла идти о пришествии бога в душу верующего. Как было показано, и такое стремление к духовной истине вновь находит подтверждение в енисейских наскальных надписях Хакасии (Крес хая. Е 137).

По всей видимости, возможность личной встречи верующего с божеством - черта древнего языческого ми- ровоззрения тюркоязычных народов. Современный южносибирский фольклор предоставляет множество приме- ров убеждённости в том. что человеку доступна встреча с самыми различными божествами. Прежде всего таковы горные и лесные духи (мужского или женского естества), от которых прямо зависит не только успех конкретного дела, но и сама судьба. Обычно эти духи имеют человеческий облик и отличаются только безбровым лицом. Практически ту же ситуацию неоднократно описывают разрозненные сюжеты манихейской "Гадательной книги" ( irq bilig ). написанной орхонским руническим письмом в марте 930 г 83 : ala : ( a ) tlry : jol : t ( a ) n , ri : m ( e ) n : j ( a ) r ( i ') n : kica : ( e ) siir : ni ( e ) n : utru : ( e ) ki : ( a ) jl ( i ) Y : kisi : oylin : sokusmis : ki  i : qorqmis : qorqma : tim ( i ) s : qut : birg ( a ) j : men :

timis ... "Я - бог (жизненного) пути, ездящий на пегом коне 8 . С утра до вечера я езжу". Навстречу ему попался двухмесячный сын человеческий. Человек испугался. "Не бойся. - он сказал, - я дам (тебе) счастье"..." ( стк . 2-3); (e)r: 6mal(a)jii : b(a)rnus : t(a)r|rika : soogusmi'S : qut: qolmi'S : qut: birmiS... "Муж начал ползти, встретил боже- ство и молил о счастье. (И) оно даровало счастье" (стк. 71). Из этих строк следует, что идея встречи с богом была присуща не только языческим, но и манихейским представлениям.

Несмотря на явно личный характер мольбы, в бичиктубомских строках не указано имя просителя. Оно скры-то за словосочетанием, представляющим писавшего лишь как одного из представителей грешного человечества (сп ег). Следовательно, автором надписи предполагалось, что божество знает того, кто к нему обращается. Эта особенность, равно как и характерное самоуничижение молящегося, есть черты отличающие не язычество, а ми- ровую религию. Учитывал применение рунического письма носителями манихейства, официальное утверждение этой веры в Уйгурском каганате и в Древнехакасском государстве, а также прослеженные черты влияния мани-чейского правописания на орфографию памятников енисейского письма 85 , следует полагать, что создатель изу- чаемой наскальной надписи был манихеем.

Понять назначение второй строки текста, вероятно, можно лишь при учёте сказанного. Во-первых, при от- сутствии в надписи имени создателя смысл её не мог заключаться в указании на конкретного писавшего ("это именно я написал"). Во-вторых, такое завершение наскальных рунических надписей встречено многократно* Часто подобные строки ничего иного не содержат, кроме обозначения имени их создателя и слова "написал". На скале Ялбак-Таш в одном случае ( III плоскость, строка 28) вообще начертано только 1> ^ X И 8 b ( i ) t ( i ) d ( i ) m "я написал" Из всех этих данных необходимо заключить, что сам факт создания надписи на скале имел для ранне-средневековых носителей енисейского письма 87 особый религиозный смысл. Совершение такого обрядового дей- ствия и отмечали вырезанные на утёсах строки, аналогичные изучаемой. Некоторые более пространные камне-пненые тексты прямо свидетельствуют в пользу сказанного: * Tl A l 4> ^ hl 4 '? 4 '4 > rlir l MI * isiz qui bitmis ( e ) s ( a ) n "поскольку недостойный раб (божий) написал (здесь) - (он стал) здоров" (Хая-Бажи X . Е 24/ 10) . I ^^ OIBM ^ h ^ tAIri q ( o ) p coq b ( i ) t ( i ) m ( i ) : s 6 k ( u ) s ( u ) r | ( a ) r ( i ) m ( i ') s "презреннейший (букв, совсем презренный) (раб божий?) написал (это) (и) твоя хула (букв, брань) очистилась" (Лисичья II ) 89 .

Размеры плоскости и предполагаемое расположение камня на склоне горы Бичикту-Бом позволяют заклю-чить, что вырезавший буквы человек стоял на коленях.

Надпись Бичикту-Бом II /2

(рис. 4. 6-7)

Этот хорошо сохранившийся и ясно различимый текст состоит из одной короткой вертикально размещённой строки, длиною 9 см. Составляющие ее 9 рунических знаков имеют высоту 2-2.5 см (в двух случаях 1.6 и 1.8 см). Основание первой буквы повреждено сколом поверхности. Борозды прорезаны более тонким инструментом, чем знаки Бичикт\-Бом 11/1 (вполне вероятно, что им был нож. т.к. начало линий имеет заострённую форму). Эти осо- бенности отличают надпись от двух других строк, размещённых правее, в её самостоятельном назначении убеж- дает и значительный просвет между ними: 5 см против 1 см меж стк. I и II в Бичикту-Бом II /1 (рис.4). Кроме того, описываемая строка отразила совершенно иные нормы правописания. Таким образом, вполне очевидно, что она не только нанесена иным инструментом, но и другим человеком. Внешнее сходство обеих надписей заключается в частом повторном проведении писавшим одних и тех же линий и облике знака 6" g .

Тюркологи воспринимали данную строку прямым продолжением двух соседних и читали её по-разному: К.Ссйдахматов - kisi ' uyl ' Vfg , т.е. kisi uy ( e ) l ( i ) r |( i ) g "твой народ, племя, людей..."; Э.Р.Тенишев - kisi oy ( u ) l ( a ) r | ( e ) g "жену, детей, охоту, одежду" 9 ". Судя по содержанию, она, действительно, связана с выше описанными стро- ками, но является несколько более поздней припиской. Этот самостоятельный письменный памятник читается мною по-новому.

Текст: твоему сыну человеческому (явись)!

 

Разбор

1-4. Слово kisi означает и "человек", и "жена, супруга" 91 . До сих пор, насколько известно, оно встречалось в орхонских и енисейских эпитафийных текстах, а также в "Гадательной книжке" ( IB ). Всюду слово пишется с обо-значением обоих гласных: КТм, 6, 7 (трижды). КТб. 1 (дважды); Тон, 4, 10, 33. 60; БК. 28; КЧ, 5. 8. 22: 1В. 2 (два-жды). 21. 43. 44. 82. 83, 93; Е 6, 2; Е 11. 9; Е 27. 4 92 . Единственный раз (Е 18. 3) пропущен знак для второго гласно- го, что обусловлено наличием аффикса принадлежности 1 лица единственного числа =ш. В орхонских текстах, включая IB . обычно написание Г I I 4 9 , что. возможно, связано с иным произношением ( kisi ). Однако в памятни- ке КТм. 7 вместе с этим отмечается и другая форма записи, через орхонский знак Ys : Г f Г" 9 kisi . Во всех енисей- ских эпитафиях слово записано, как в нашем случае: с характерной енисейской руной для s - Г А С *?. Так же оно выведено и в посмертной памятной горноалтайской надписи на стеле Бар-Бургазы I (опущен лишь - из-за последующего аффикса - знак для второго гласного). Но если там ) оно означает супруга" 9 ", то в изучаемом тексте его смысл, несомненно. - "человек". Слово служит определением к после- дующему существительному и должно переводится как "человеческий".

5-9. Слово oyul . употреблённое в надписи в значении "сын. дитя", приобретая аффикс принадлежности (здесь =!т|=, 2 лица единственного числа), часто теряет в древнетюркских текстах вторую губную гласную 94 То же сле-дует полагать и в нашем случае. Слово оформлено здесь винительным пространственным падежом в полном со- ответствии с построением первой фразы соседнего текста Бичикту-Бом 1/1 (см. выше разбор стк. I . 2-5). Именно эта особенность надписи даёт возможность восстановить подразумеваемый здесь глагол и понять содержание на- писанного. Его. учитывая сказанное в отношении предыдущей наскальной надписи, можно передать и словами Войди в душу и к твоему сыну человеческому".

Орфография

К изложенным различиям между Бичикту-Бом И/1 и Бичикту-Бом 11/2. указывающим на то. что они нанесе- ны разными людьми, следует добавить и несходство в правописании. Так. в рассматриваемой надписи не приме- няется концевая отметка в виде знака ' Va / a .

Надпись своеобразна в употреблении знаков для согласных в слове оуГгпУу. Нормы построения азиатских ру- нических алфавитов, различающие знаки для согласных звуков мягких и твёрдых слогов, как и для твёрдых и мягких губных гласных, выдержаны здесь лишь в отношении первых двух букв > о и 5 i c y Все прочие применён-ные руны предназначены для записи мягких звуков, хотя фонетический облик слова требует знаков для твёрдых. Мы уже встречались с подобным своеобразным правописанием при изучении надписи Туяхта 1. при сё анализе приведены и иные примеры использования такой псевдорунической орфографии.

Палеография

Надпись принадлежит к памятникам собственно енисейского письма. В этом убеждает применение харак-терной буквы Л : (знак 3) и отсутствие каких-либо признаков алтайской разновидности этой письменности. Ни-каких датирующих примет текст не содержит.

Возможно проследить порядок и направление нанесения борозд, образующих некоторые знаки: J k \ обоих (рис.7). У каждой из этих рун первым вырезался вертикальный ствол или основная дуга, в после-дующем - отводки (независимо от того, в какую сторону они были направлены). Вес черты наносились сверх) вниз и там. где это можно видеть, верхний штрих выводился раньше нижнего.

Историко-культурные выводы

Вновь прежде всего подчеркну, что рассматриваемая надпись нанесена другим человеком и позднее, чем ря- дом размещённые на камне строки текста Бичикту-Бом П/1. Вместе с тем нет сомнения, что само появление новой строчки было вызвано и фактом существования на камне ранее вырезанного текста, и его содержанием Человек, дополнивший письменный памятник, не только понимал, но и разделял устремления предшественника. Он сумел на обширном горном склоне разглядеть небольшую надпись, тонко прочерченную на довольно мелком скальном выходе, и присоединил к ней свои слова для чего, несомненно, опустился на колени. Очевидно, место поклонения было ему известно.

Содержание надписи подтверждает вытекающее из предыдущего текста предположение, что писавшие испо- ведовали религию, допускавшую явления божества верующим. Об этом же свидетельствуют и две приводивших-ся выше надписи, вырезанные на скалах в долине Среднего Енисея (Е 36/2 и Е 116). По-видимому, речь может идти о двух видах воззрений, избрать одно из которых сегодня нельзя из-за недостатка сведений: о вере в прише- ствие спасителя для установления на земле светлого царства божия или о способности бога являться на горячий

зов для помощи отчаявшемуся. Очевидно лишь (и из алтайских, и из хакасских примеров), что местом для обра-щения к силам небесным было подножие той или иной почитаемой скалистой горы. Эта культовая черта, на- сколько известно из этнографических южносибирских материалов, заметно отличает выявляемые по надписям раннесредневековые молитвенные обряды от традиционных для современных саяно-алтайских народов молений небу на горных вершинах 95 .

Об идеологическом разрыве с сибирским язычеством свидетельствует и другая, уже знакомая нам по преды- дущей надписи особенность этого наскального текста. В нём вновь не указано имя молившегося, что, несомненно, выявляет доктрину личной связи верующего с божеством. Вместе с этим автор надписи выступает в ней лишь как один из представителей человечества ( kisi oyli "дитя человеческое, сын человеческий"), а если точно идти за осо- бенностями древнетюркской лексики, то и как представитель населённого мира.

Суть здесь в том. что словом oyul в ранних тюркоязычных памятниках (независимо от вида письма) обозна- чался любой детёныш: kejik oyli ' "оленёнок", bori oyli ' "волчонок", arslan oyli ' "львёнок", mus oyli "котёнок", qus oyli "птенец" 9 ". Такое терминологическое единство указывает, что и сам человек мыслился средневековыми людьми, говорящими по-тюркски, лишь как одна из разновидностей всех живых существ. Подобный взгляд отмечен и для манихейской религии, подразделяющей живой мир на существа пяти разновидностей ( bis tiirliig tinliy ): двуногих людей, четвероногих, летающих, плавающих и ползающих животных 9 . Но истоки воззрений лежат в гораздо бо-лее глубокой истории тюркоязычных народов.

Понятие "сыны человеческие" дважды встречено в одной из самых ранних орхонских эпитафии - памятни-ке КТ. созданном в 732 г.. - при описании мифологических сюжетов, прямо связанных с Небом или иным бо- жеством. Это знаменитые строки, повествующие о начале и устройстве мира (б. 1). о бренности жизни и предна- чертанноеT судьбы (б. 50):

Время устанавливает Небо: сыны человеческие все рождены с тем. чтобы умереть" (б. 50).

В весьма сходной ситуации встречаем словосочетание kisi oyli и в рукописной книжке irq bitig . написанной через два столетия после эпитафии КТ в одной из манихейских общин Восточного Туркестана. В первом сюжете речь идёт о встречи "сына человеческого" с богом судьбы (стк. 2-3; случай приведён выше при историко-культурном анализе надписи Бичикту-Бом 1/1). во втором - о вселенском несчастье: uza : tum ( a ) n : turd ' i : ( a ) sra ю/. : lurdi : qus : oy ( l )' i : uca : azti : kijik : oyli : jugurii : azli : kisi : oyli : joriju : azti "Наверху стояла мгла внизу стоя- ла пыль. Птичьи порождения, летая, блуждали, звериные отродья, бегая, блуждали, человечье потомство ходило- блуждало" (стк. 20-21).

По-видимому, древние общетюркские представления о мироздании в целом и месте в нём "сынов человече-ских" оказались в большой мере включёнными в идеологию тюрок-манихеев и отразили в созданных на родном языке манихейских письменных памятниках характерные для прежнего мировоззрения термины. В отношении irq bitig это широкое сочетание древнего и нового давно уже показано тюркологами 98 . Теперь это следует отметить и для наскальных надписей, сделанных енисейским письмом.

Приведённые примеры позволяют почувствовать, что. называя себя "сыном человеческим", оставивший надпись молящийся по сути подчёркивал своё земное естество, принадлежность к бренному миру.

В связи с этим остаётся оговорить ещё одно обстоятельство. В наскальной надписи речь идёт не просто о сыне человеческом, там вырезано kisi оуГгп "твой сын человеческий". Показатель принадлежности, можно думать, проявляет здесь существенную религиозную особенность, присущую монотеизму, - представление о владычест- ве бога над людьми. В этом смысле он равнозначен прямым высказываниям иных рунических наскальных надпи- сей: t (; i ) M ri qui ! "раб божий". Быть может, допустимо здесь усмотреть и намёк на веру в акт божественного творе- ния мира и всех его обитателей. Вероятно, необходимо сказать, что только в русском переводе разбираемого сло-восочетания возникает внешняя вероятность его трактовки как "сына божьего в облике человеческом". Это поня тие по-тюркски выражается иначе ( tar \ h oyli "сын божий") и, насколько известно, знакомо лишь текстам христи-анского содержания, писанным уйгурским шрифтом".

Надпись на предмете из окрестностей д.Купчегень

(рис. 8-9)

Интересующее нас роговое изделие с вырезанной на нем надписью было опубликовано в 1992 и 1993 гг. в виде рисунка""' и фотографии 101 . Лишь в первом случае содержится упоминание о том. что находка хранилась в школьном музее д.Купчегень 102 и обнаружена учителем В.М.Моносовым. Ни времени и условий обнаружения, ни описания предмета и надписи эти публикации, к сожалению, не содержат. В 1995 г. были изданы рисунок и фото- графия изделия, его описание, палеографический анализ (позволивший определить время создания надписи) и первый опыт её прочтения 103 . В 1996 г. прорисовка и палеографическая характеристика надписи были включены в первую сводку орхонских надписей Южной Сибири 104 .

По сведениям, собранным В.А.Кочеевым, роговая пластина с надписью была найдена в сентябре 1987 г. Эр-кетеном Бултушевым, тогда учеником 9 класса Купчегеньской средней школы, в каменистой россыпи в местно-сти Кёр-Кечу близ устья р.Большой Илыумень. Тогда же предмет был отдан учителю истории В.М.Моносову для местного школьного музея. Преподаватель 1 октября 1991 г. передал находку в Республиканский музей, в фондах которого изделие хранится ныне (инв. © 9469)' .

Это крупная роговая пластина, слегка выгнутая в одну сторону соответственно природной форме ствола ро-га Она имеет дайну 25,5 см и ширину от 4 до 3 см (один конец обрезан почти прямо, другому, сужающемуся, придана полукруглая форма). Внутренняя сторона сохраняет естественное пористое строение и вогнута. Поэто- му толщина предмета у краёв составляет 5, а в середине 1,5 мм. На внешней поверхности, середина' которой уп- лощена по всей длине, прорезаны два сквозных отверстия: круглое (диаметром 1,7 см, - в 9,7 см от суженного конца) и арочное (1.7 х 0,9 см), с двумя обращенными от основания внутрь зубцами (длиною по 4 мм: в 5.3 см от предыдущего и в 6,2 см от прямо срезанного конца пластины). Между этими отверстиями на краю изделия сделан ещё один прямоугольный вырез с двумя зубцами. Его длина 1,4 и глубина 0,55 см (высота зубцов, концы которых не остры. 3 мм). Судя по форме, этот предмет является приспособлением для витья из кожаных полос округлых в сечении ремней.

Надпись на изделии вторична. Её знаки вырезаны уже на готовой и, вероятно, бывшей в употреблении ве-щи. Они. наносились справа налево, встретили на пути арочное отверстие и, сломив строку, прошли ниже его (борозды букв здесь начинаются от самого края отверстия). Текст состоит из 15 рунических знаков и лишен словоразделительных отметок. Буквы вьшолнены уверенной глубокой резьбой. У борозд треугольное поперечное сечение, нижний угол которого превышает по величине прямой. Косой штришок, имеющийся левее последнего знака, нанесен другим инструментом и не относится к тексту. Всюду, где удается проследить, линии знаков вы- резались сверху вниз и слева направо (буквы 3, 5. 14 - рис.9). Особенность в размещении букв - обратный обычному поворот, допущенный в отношении по крайней мере четырех знаков (руны 1, 3, 5, 15, возможно так-же, и 14). Только учет этого обстоятельства позволяет прочесть купчегеньскуто надпись. Подобное явление неоднократно отмечено в ряде рунических надписей, но до сих пор остается слабо изученным. Поверхность кра-ёв предмета истлела, разрушение рога затронули нижние части двух первых (правых) рунических знаков Облик второго из них не вызывает сомнения, первый же может быть понят двояко. Если учесть это обстоятельство и развернуть указанные знаки нужным образом, надпись приобретёт следующий вид.

Текст

(Это - ) дар презренного человека (или: Кадама- Алдама). Всемогущий (боже), услышь (меня)! (буквально: оборотись (ко мне), отзовись).

Разбор

1-3. Первый (> ll 1 или /1 q ) и третий (Фт) из этих знаков совершенно очевидно вырезаны в зеркальном повороте. В предыдущей публикации первый знак воспринимался мною как -4 I 1 и, в соответствии с нормами ру-нической орфографии, представлялись наиболее вероятными два варианта истолкования трёх начальных рун, отличающиеся восстанавливаемым гласным второго слога - aldam или aldim (из которых предпочтительнее первый). Следует указать другую возможность понимания первой буквы, которая представляется мне теперь бо- лее вероятной. Учёт обособленно стоящего правее руны штришка, не находившего объяснения в первой версии, позволяет видеть в ней зеркально повёрнутую букву riq , не сохранившую часть косого отводка (ср. особенности облика и подобное размещение знака 14). Это меняет прочтение знаков 1-3 на q ( a ) d ( a ) m или q ( a ) d ( i ') m .

Как бы ни читался первый знак надписи, исходя из грамматической формы следующего слова (знаки 4-10). вероятно думать, что перед нами обозначение приносящего дар лица, т.е. запись имени собственного. Правда, аналогий любому из получаемых при прочтении имён в словарях отыскать не удается, но само по себе это не служит серьёзным препятствием, поскольку в реальной жизни имён, естественно, было много больше того числа, что попало в письменные памятники. В имени Aldam можно было бы видеть существительное результата дейст- вия, образованное от основы alda = "обманывать, вводить в заблуждение" Шб . и предполагать, что значимое имя новорожденного ("Обман") вызвано некими несбывшимися ожиданиями родителей. Для формы qadain этимоло-гии предложить не удаётся. Попытки понимания слова не как личного имени (а, например, в качестве гла-гольной формы aldim "я взял", qadi ' in "я сложил вместе" или qaddi ' m "я стал твёрдым", "я смешал, присоединил") не кажутся подходящими к получаемому контексту и не отвечают обычному местонахождению сказуемого.

В последнее время в рунических памятниках Саяно-Алтайского нагорья довелось встретить одно неожидан- ное явление, которое позволяет мне рискнуть и предложить здесь прочтение не одного, а двух слов: ( a ) q ( a ) d ( a ) m . Возникающее при этом словосочетание aq adam taratyusi (руны 1-10) "дар презренного (достойного пренебреже- ния; человека" очень подходит для надписи, посвященной божеству, поскольку содержит формулу религиозного самоуничижения, отличающего все монотеистические доктрины (ср. выше сказанное при разборе начальных слов надписи Бичикту-Бом П/1). Уместно и указание бренной человеческой природы писавшего (ситуация уже знако-мая нам по надписи Бичикту-Бом Н/2). Слово aq (знак 1) - заимствование из китайского - в значении презренный, достойный пренебрежения" известно в раннесредневековых уйгурских текстах буддийского со-держания'" . Книжные буддийские термины уже встречались в южносибирских рунических надписях ( asur "асурий. злой дух") , в том числе и в созданных на Алтае ( az "желание, алчность") 109 . Вероятно связывать эту лексику с манихейством, воспринявшим, как известно, многие внешние признаки буддизма.

Другое слово - adam "человек" (знаки 2 и 3) - заимствование иного рода. Если употребление этого ара-бизма в караханидских книгах XI в. п " вполне понятно, то ещё недавно нельзя было и думать найти следы араб- ских слов в рунических сибирских текстах. Однако в енисейской эпитафии Эль-Бажи (Е 68/1), по-видимому, соз-данной аборигенным населением Тувинской котловины во второй половине VIII - начале IX в. (стела была вто-рично использована уже в конце IX в.), в относительно пространном и ясном контексте недавно обнаружено араб- ское заимствование amin "надёжно" (стк. 18):

4-10. При прочтении следующего слова допускаю обратный разворот буквы 5 ( Mr 1 ). В этом убеждает не только подобная ситуация, отмеченная для рун 1 и 3. но и получаемое благодаря этому соответствие согласного твёрдого ряда четырем другим знакам слова (руны 4, 6-8), передающим звуки той же природы. Прочтение буквы 5 так. как она написана (в качестве мягкого губного гласного о или и), не вяжется со знаковым окружением.

Слово taratyu впервые встречено в памятнике рунического письма. Согласно имеющимся данным, в зна-чении "дары, дань(?)" оно отмечается в "Легенде об Огуз-кагане" - памятнике XIII в., известном по списку XV в. уйгурского письма 113 . В нашей надписи слово оформлено аффиксом принадлежности 3 лица единственного числа = si , указывающим, что дары исходят от человека, названного 1-3 рунами текста (вторая форма изафета) Обращает на себя внимание неполное соответствие гласного в морфологическом показателе звуковому облику последнего слога основы (ожидалось бы = su ). Такие случаи известны для слов, содержащих сочетание негубных и губных гласных (ср. anayusu и anayusi "его вид" от anayu "вид, изображение" 114 ). Сохранение определенной звуко- вой независимости аффикса в рунической надписи, возможно, отразилось и на употреблении в ней знака для s в виде I , обычно (но не всегда) передающего не s 1 , a s 2 .

11-13. Этими знаками также записано слово, до сих пор не известное рунической письменности. Оно являет- ся отглагольным существительным на =уап, образованным от глагола и= "мочь, быть в состоянии" и означает "всемогущий, бог". Наиболее ранние тексты, в которых оно было до сих пор отмечено - это караханидскис сочинения последней трети XI в. 115

14-15. С истолкованием двух завершающих надпись букв возникают сложности. Если воспринимать их так. как они написаны, то перед нами руны для мягкорядных звуков t и j (последний - в повороте слева направо). По синтаксическим нормам в них следует видеть запись глагольных форм, связанных с сутью моления и имеющих вид повелительного наклонения. Возможности здесь невелики. Первая из основ - et =, в значении "совершать, создавать", а более всего "устраивать, приводить в порядок" 116 - широко представлена в рунических надписях и здесь вполне подходит по смыслу. Вторая же - ij = "следовать" 117 - возможно, встречена лишь в одной краткой енисейской надписи Уйбат V (Е 34) 118 , прочтение которой нельзя считать несомненным, и в рас-сматриваемом случае, полагаю, не вполне отвечает контексту.

Другой подход к прочтению этих знаков порождает манера писца переворачивать буквы слева направо (ру-ны 1. 3. 5). проявившаяся и здесь в размещении буквы 15. При таком восприятии знак 14 приобретает значе- ние q (ср. ситуацию со сказанным о руне 1). Но для прочтения qaj = "поворачиваться, оборачиваться; обращать внимание; отзываться" и т.п. 119 , что весьма подходит, следовало бы допустить использование здесь руны j " вме- сто j 1 . Подобные случаи подмены знаков мы уже неоднократно видели в рунических надписях Горного Алтая: и эпитафийных (Бар-Бургазы I и II ), и наскальных (Бичикту-Бом II /2), и нанесённых на предметы (Туяхта 1). Быть может, с этим явлением следует связывать и оговоренное выше применение знака I s 2 (руна 9) там, где ожидался бы знак для s .

Сказанное позволяет считать наиболее приемлемым именно второй вариант восприятия обсуждаемых зна- ков, поскольку при нём краткий резной текст приобретает вполне связный смысл, имеющий многочисленные ана-логии в обращенных к верховному божеству призывах, вырезанных руническим письмом на скалах всего Саяно- Алтайского нагорья. Подобными памятниками, как мы видели, являются обе наскальные надписи Бичикту-Бом II

Палеография

Мне уже приходилось отмечать, что подавляющее большинство известных рунических надписей Горного Алтая выполнено енисейским письмом, и только отдельные пережиточные особенности ряда строк свиде-тельствуют о былом знакомстве местного населения с орхонским алфавитом 120 . Хорошим примером этого слу- жит и разобранный выше текст Бичикту-Бом II /1. Ныне эти косвенные данные подтверждены прямыми материа- лами: резы на роговом предмете из д.Купчегень - первая собственно орхонская надпись, найденная на Алтае. Об этом говорят ее палеографические особенности.

Третья руна надписи, при письме повернутая справа налево, является разновидностью буквы >? ш с дуго- образной правой частью (здесь она по форме упрощена почти до вертикальной линии - точно так. с прямой линией изображена эта буква на прорисовке верхней надписи со скалы на р.Чарыше. опубликованной Г.И.Спасским в 1818 г. 121 ). Знаки такого облика (отмеченные и в текстах Туяхта 1 и Бичикту-Бом 11/1) настолько обычны для надписей Алтая, что служат одним из главных палеографических показателей алтайского варианта енисейского письма. Но сама форма буквы восходит к орхонской азбуке, и в позднейших енисейских надписях выступает как ее пережиток'". Прототипами нашего знака, несомненно, служат разновидности, зафиксированные в надписях Тоньюкука (720-е гг.) и Онгинской (730-е гг.) 123 . Сформировался же он, как можно думать, под влиянием буквы ^т енисейского образца 124 . Очевидно, не случайно то обстоятельство, что наиболее ранний орхонский памятник, использующий руну изучаемого типа - это стела Моюн-чура, текст которого относится к 758 г и проявляет явное знакомство с енисейским алфавитом 1 5 .

Особого внимания заслуживают четвертая и шестая буквы купчегеньской надписи, представляющие Л t . Руны такого облика встречены впервые именно в этой надписи. Орхонская палеографическая традиция здесь очевидна: на нее указывает вертикальная черта (штамб), соединяющая верхний и нижний элементы знаков. Веро- ятно, следует признать данную форму t ' прямолинейным графическим вариантом знака А с дугообразным ни- >,ом , которая, к моменту издания первого прочтения купчегеньской надписи не была отмечена ни на одном представленном в литературе памятнике и была реконструирована, исходя из общей логики развития форм ор-хонской буквы t (рис. 10, 3). Хотя в палеографических исследованиях букву с такой приметой указывают среди рун стелы Тоньюкука 12 '. очевидно, что она возникает там случайно, лишь когда замкнутый овал нижней её час- ти из-за неточного размещения не вписывается полностью в узкой очерченной строке 128 . Следует признать, что тексту Тоньюкука присуща форма с замкнутым низом 5, что объединяет его с эпитафиями Кюль-тегина и Биль- re -кагана в единую палеографическую группу, представляющую особенности орхонского письма первой трети VIII в. (рис. 10, /. 2).

Следующая серия знаков t 1 представлена, эпитафиями Уйгурского каганата, начиная с 60-х гг. VIII в. Она отличается отрывом верхней части знаков от их низа (рис. 10, 5): короткий штамб примыкает здесь только к ос- нованию букв, ставшелгу уже дугообразным 129 (И.В.Кормушин напрасно указал прежний сплошной штамб для эпитафия Моюн-чура; пользуясь фотоснимками Г.И.Рамстедта, лишь в отдельных случаях внизу восточной стороны камня, вероятно, можно отметить подобный знак 130 ). Позднее, уже в памятниках IX и X вв., встречают-ся знаки, вообще не имеющие никакой связи между нижним и верхним элементами (рис. 10, 6).

Эти наблюдения позволяют предположить, что купчегеньская форма знака t 1 принадлежит к разновид- ностям, переходным от начертаний первой трети VIII в. к буквам последней трети VIII в. и представляет пря- молинейный вариант знака с дугообразным низом А (рис. 10, 3, 4). Ныне опубликован памятник орхонского письма из Хакасии в котором встречена именно такая разновидность буквы t ' . Обе эти формы - и с изогну-тым, и с угловатым основанием - могут, очевидно, служить приметой орхонских рунических текстов, создан-ных во второй трети VIII в.. скорее в 40-50-х гг.

Купчегеньская находка является первой, но не единственной надписью, содержащей букву t 1 такого вида Другую удалось обнаружить уже на следующий день после изучения в Горно-Алтайске нашего рогового из- делия - 3 августа 1994 г.. близ д. Бичикту-Бом на р.Кара-Коле. Новая наскальная надпись Бичикту-Бом V также принадлежит к памятникам орхонского письма на Алтае: в ней. кроме интересующей нас редкой разновидности руны t ! . содержатся знаки ЯЬ 2 и >?т характерного для этого алфавита облика 132 . Из личного письма студента Монгольского госуниверситета в Улан-Баторе Ю.Болдбаатора от 15 декабря 1996 г. мне известно об обнаружении на землях Цогд-овоо сомона Южногобийского аймака другой наскальной надписи, составленной из 56 знаков. Согласно утверждению находчика, изучаемая руна употреблена там трижды.

Пытаясь определить время создания надписи по палеографическим данным, следует помнить, что наука зна-ет сегодня слишком мало орхонских датированных надписей. Наблюдения И.В.Кормушина над изменением об-лика прочих рунических знаков, позволяют отметить и относительно поздний вид букв d . Г и. особенно, г. встреченных в изучаемой надписи 133 . Для последней разновидности исследователь указывает период позднее середины IX в

Существенной палеографической особенностью надписи является систематический обратный разворот ру-нических знаков вокруг вертикальной оси. Так выписаны все буквы для согласных несимметричного облика (зна ки 1. 3, 5, 14. 15 -/1 ,>$ ,М ,/1,9). кроме двух (2. 13). Хотя отдельные знаки енисейских надписей иногда встре-чаются в таком развороте, частое их употребление в одном тексте представляет большую редкость 1 . Можно, пожалуй, указать ещё только один памятник - лицевую сторону эпитафии Ир-Холь (Элегест IV . Е 70) из Тувы - в трёх строках которого знаки > o / u , ^ m , iid ' и Зпс систематически изображались в зеркальном пово- роте 13 '. Следует заметить, что в целом далеко не все буквы в равной мере были подвержены такому воспроизве- дению. Так. руна 9 j ~ имеет повёрнутый направо вид 9 лишь в двух памятниках с территории Тувы ( в Е 24/9 - дважды, в Е 41 - семь раз из восьми, т.е. таковы особенности личного почерка). На Алтае этот её облик был распространён несколько шире: можно указать четыре надписи (Бар-Бургазы I . Адыр-Кая I . Ялбак-Таш III и X ). 'Знак ^г'. насколько известно, встречен в зеркальном положении лишь в одном месте строки 3 в тексте Е 15 из Тувы (в других случаях в этой эпитафии он стоит правильно) 136 . За исключением названной стелы Ир-Холь, руна ^1п нигде более повёрнутой не обнаружена. Совсем нет аналогий купчегеньской надписи в отношении разво- рота знака /1 q . Учитывая возможные варианты восприятия первой буквы нашей надписи можно сказать, что из обсуждаемых знаков только руна "41 1 довольно обычно писалась в другую сторону, а выходя за пределы купче- геньского набора, нельзя не упомянуть о нередком обратном развороте знака Hd " 37 . общеизвестны знаки для /.. II ". j и а. существовавшие в двух различно повёрнутых вариантах: 5 -$ , aP - tV , D - G , < J *- i <'.

Историко-культурные выводы

Новые данные, предоставляемые купчегеньской надписью, принадлежат не только к палеографической сфере. Для всего известного ареала степных рунических письменностей, она - первый несомненный посвяти- тельный текст божеству. Ни высказанные мною сомнения в звуковом облике имени или словесного обозначения создателя надписи (руны 1-3), ни сложности в понимании двух последних знаков (руны 14. 15) не могут поколе-бать восприятия слов, определяющих ее назначение (руны 4-13). Впервые руническая надпись свидетельствует об обычае сопровождать моление преподнесением богу даров 138 . Почти невероятно когда-нибудь узнать, почему приношением явилось роговое орудие для разминки и скручивания ремней, но установление самого факта таких действий имеет большое историко-культурное значение, поскольку формы поведения раннссредневековых тюрков в момент обращения их к своим божествам остаются нам не известными. Возникает и закономерный вопрос: в каких местах совершались жертвоприношения (у алтарей на особых площадках, в храмовых построй-ках, у почитаемых природных объектов)?

Не менее важно и то. как называет божество автор купчегеньской надписи. Всемогущим (иуап) верховного бога именуют сторонники далеко не всех религиозных доктрин. Такое определение божества не встречается в рунических надписях VIII в.. в которых, как известно, нередко упоминаются Тснгри. Умай. Йср-Су и другие бо- жественные силы, почитавшиеся тюркоязычными народами той поры. По наблюдениям Дж.Клосона. известно только несколько ранних случаев самостоятельного употребления глагола и= (в значении "быть способным"), после XI в. он редко употребляется даже во вспомогательной функции ("мочь сделать что-либо"). Поскольку прилагательное иуап образовано от глагола в основном его смысле, то можно предполагать, следовательно, и раннее появление такого эпитета божества. Теперь ясно, что этот термин вошел в религиозную речь тюркоязыч- ных народов не позднее XI в., как считали лингвисты 139 , а значительно ранее (отмечается для середины VIII в.) и, соответственно, первоначально употреблялся не по отношению к верховном) божеству мусульман.

Нет сомнения, что появление слова иуап в значении "всемогущий (бог)" было вызвано привнесением в миро- воззрение южносибирских тюрков понятий единобожия. Скорее всего, перед нами результат влияния церковной литературы какой-либо из доисламских мировых религий (ср. появление характерного религиозного самоуничи- жения в ряде наскальных енисейских надписей, отмечавшееся выше при рассмотрении молитвенных текстов Бичнкту-Бома). Укажу, для примера, на евлогию - одну из характерных формул прославления бога христиана- ми-нссторианцами. распространившимися в домонгольскую эпоху на Восток вплоть до Китая: "Слава твоя. Бог Всемогущий, наполняет небо и землю" 13 ''. Совершенно очевидно, что попытка осмысления слова иуап куп-чегеньской надписи поднимает большую и трудноразрешимую проблему установления формы идеологии, при-сущей древнем) населению Алтая и всей Южной Сибири. С этим вопросом мы уже встретились, анализируя об-разцы наскальных надписей, хранящиеся в Республиканском краеведческом музее Горного Алтая. Все большее число фактов склоняет к признанию раннего (уже с VIII в.) и широкого распространения здесь манихейской религии.

Заключение

Рассмотрение рунических надписей, хранящихся в фондах Республиканского краеведческого музея в Горно-Алтайске, закончено. Их описание и разбор, конечно же. нелегки для читателя, но не следует думать, что они ад- ресованы лишь специалистам по эпиграфике. Этой утомительной работы нельзя избежать, если мы хотим полу-чить твердые выводы. Нельзя избежать и этого сложного чтения, если мы хотим знать, почему наука утверждает одно и отвергает другое. Уважая собственное дело, автор этих строк стремился предоставить коллегам и всем за- интересованным лицам возможность проверить каждый сделанный им шаг. оценить основания всякого приведён- ного умозаключения.

Отсюда следует первый вывод, вновь очень важный не только для профессионалов-тюркологов: серьёзное изучение древних надписей возможно лишь при специальном исследовании их подлинников. Только возможность изучить оригиналы привела меня к изложенному здесь новому восприятию и прочтению таких давно известных письменных памятников, как строки туяхтинского сосудика и камней Бичикту-Бома, привлекающих внимание \ ченых вот уже более 60 и 45 лет.

Общественности Алтая в этой казалось бы сугубо академической ситуации необходимо уяснить основное: всемерное сбережение разбросанных по Республике древних надписей - важнейшая и общенародная задача. Чтобы понять эти сквозь века идущие слова предков, учёным необходимо будет вновь и вновь исследовать сами надписи, а не их фотоснимки или иные копии. Говорить это мне дают право результаты поездки 1994 г.. когда не удалось изучить наскальные надписи близ Мёндур-Соккона. взорванные при добыче камня строителями дороги, или близ Усть-Кана. разрушенные участниками районного праздника, погибла и часть надписей Бичикту-Бома. Только сознательное бережное отношение может ещё спасти уникальный памятник у самого полотна Чуйского тракта - скалы горы Ялбак-Таш. самого крупного в Южной Сибири скопления рунических надписей (там уда-лось обнаружить 29 строк).

Не станет ничего этого и. как встарь. Алтай будет манить людей лишь природными красотами да абориген-ной экзотикой, а не стремлением постичь мудрость и духовные искания грамотеев-предков, ничем не уступавших в образованности и культуре самым цивилизованным районам средневекового мира. Многие ли места в Евразии могут привлечь к себе письменными памятниками VIII . IX или X вв.? Мы хорошо знаем целые страны, в которых в то время не ведали грамоты на родном языке, известны нам и государства, где от названных эпох не уцелело ни одного текста. На Горном же Алтае, нам и сегодня доступны подлинные раннесредневековые надписи, сохра-нившие мысли и чувства давным-давно ушедших людей. Давайте осознаем это.

Следующее очень важное заключение проделанной работы по изучению надписей тесно связано со всем ска- занным. Оно состоит в том. что эпиграфическое собрание горноалтайского музея, незначительное по числу тек-стов (к тому же очень кратких: в основном по 5-6, максимум до 15 букв), оказалось весьма и весьма значительным с точки фения исторической и культурной ценности. Прежде всего эти письменные памятники открывают для нас широту и глубину проникновения письменности в самые разные сферы местной раннесредневековой жизни. Строки рунических письмён оказались нанесёнными на самые обыденные (роговой инструмент) и роскошные (серебряный кубок) предметы, а будучи вырезанными на сильных плоскостях, стали частью алтайской природы. Достаточно этих пяти надписей и для того, чтобы утверждать - руническая грамота существовала на Алтае на протяжении нескольких столетий: изученные тексты созданы в период от 40-50 гг. VIII в. до рубежа IX и X вв.

Наши надписи отражают и многообразие, и ход истории письменной культуры на Алтае в это время. Над- пись из Купчегеня (самая ранняя в музейной коллекции) выполнена знаками орхонского алфавита. Его в качестве официальной! государственной письменности применяли в двух раннесредневековых центральноазиатских дер- жавах - во Втором Восточнотюркском (683-744 гг.) и Уйгурском (745-840 гг.) каганатах. Купчегеньская надпись указывает, что территория Горного Алтая входила в зону распространения уйгурского орхонского письма, т.е. по крайней мере в культурном (возможно, и в политическом) плане принадлежала к сфере уйгурской государствен- ности середины VIII - первой половины IX вв. 140 Этот вывод подтверждается недавно найденной наскальной надписью Бичикту-Бом V . также выполненной младшей орхонской письменностью уйгурского периода 1 Следы былого широкого применения орхонского письма встречаем во многих наскальных надписях Алтая, выполнен- ных уже иной рунической азбукой - енисейской письменностью, но всё ещё сохраняющих привычное орхонское написание некоторых букв. Знак для ^т орхонского происхождения даже стал особой отличительной чертою алтайских текстов енисейского письма. Это явление также может быть показано на примере экспонатов Респуб- ликанского музея: буква >$т в надписи Туяхта 2. как и знаки Rb " и >$ in во второй строке текста Бичикту-Бом 11/1. имеют орхонский облик.

Орхонская письменность не осталось единственной грамотой, которой владели на Горном Алтае, вслед за нею здесь распространяется енисейское письмо. Судя по наскальным надписям, эта новая руническая азбука не- редко усваивалась теми же людьми, что уже знали орхонское письмо (отсюда и появление в надписях букв разного происхождения). Но известны и надписи, созданные сугубо енисейскими знаками. В музейном собрании такова строка Бичикту-Бом И/2.

Именно к енисейскому письму принадлежит большинство известных рунических надписей Алтая. Нет со- мнения, что эта письменность не только получила здесь повсеместное распространение, полностью вытеснив ор-хонское письмо, но и применялась на протяжении не одного столетия. Енисейская письменность была официаль- ным письмом Дрсвнсхакасского государства и её широкое распространение на Алтае указывает на вхождение горной страны в эту южносибирскую державу, объединившую всё население Саяно-Алтайского нагорья на дол-гие четыре-пять веков (не позднее середины IX в. и до начала XIII в.. с возрождением общего правления в 1273- 1293 гг.). Стелы Бар-Бургазы I и II . как и Талду-Айры показывают даже проникновение на юго-восточный Алтай характерного древнехакасского обычая создания надгробных надписей, вырезанных на стелах в направлении снизу вверх м ~. Также вертикально снизу вверх размещены и многие надписи на скалах (эту манеру демонстриру-ют и камни Бичикту-Бома, хранящиеся в музее). На длительность применения енисейской азбуки указывает и сам факт выработки особого её графического алтайского варианта.

Черты именно этого местного варианта енисейского письма демонстрируют надписи на туяхтинском кубке и бичиктубомском камне - эти памятники доказывают существование на Алтае не только приезжих, но и собст- венных грамотеев. Сохранение и широкое применение своеобразных черт рунического письма без всяких сомне- ний указывает на существование здесь и собственных школ, преподававших енисейское письмо, но отличавшихся от прочих своими особыми традициями.

Об этом же говорят и весьма характерные отклонения от классического рунического правописания, система- тически встречаемые в енисейских надписях Горного Алтая. Только при учёте этой своеобразной орфографии удалось прочитать надписи туяхтинского сосудика и строку Бичикту-Бом И/2. С меньшей уверенностью, но все же весьма правдоподобно, как мы видели, можно отметить применение того же правописания и в тексте на купче- геньской пластине.

Обосновывая прочтения, уже довелось показать, что особенностью этого правописания было несоблюдение коренного правила всех азиатских рунических письменностей - применения двух внешне различных букв для одного согласного (одна из форм отражала его сопряжение с мягким, а другая с твёрдым гласным звуком). Здесь следует сказать о природе этого интересного явления.

Во всех подобным образом написанных текстах приходится иметь дело не с единичными ошибками, свя-;аннымн с неточным употреблением на письме отдельных рунических знаков, а с систематическим несоблю-дением норм классической рунической орфографии. При этом во всех случаях и весьма последовательно приме-нены мягкорядные руны вместо твёрдорядных знаков. Такую орфографию с формальных позиций можно было бы охарактеризовать как малограмотную. Но. думается, что такое заключение было бы поверхностным, ибо не позволило бы верно определить причину свойственных для неё отклонений.

Даже плохие успехи в овладении рунической письменностью прежде неграмотным человеком не могли бы привести к систематическому нарушению норм классической орфографии, будь им изначально верно осмыслен главный принцип этого письма, основанного на выборе соответствующей буквы из пары знаков для согласных Были бы допустимы лишь единичные (пусть и частые) неверные употребления. Наблюдаемая нами картина должна иметь другую природу.

Правописание наших надписей свидетельствует о том. что в этих случаях руническому письму обучились уже грамотные люди. К этому моменту их сознание уже накрепко впитало в себя правила иного, принципиально отличного письма, не знавшего графического противопоставления знаков в зависимости от качества гласных звуков слова (а таковым является большинство письменностей того времени, прежде всего алфавитные системы). Именно эти предшествующие и глубоко усвоенные знания препятствовали писцам и резчикам в осуществлении коренных норм рунической орфографии. Подобным образом иногда пишут руническимии буквами наши интере-сующиеся древностями современники, с детства знакомые с алфавитным принципом письма по-русски или по- алтайски.

Таким образом, примеры рунической малограмотности в данном случае оказываются редкими свидетельст-вами обширных знаний средневековых тюрков, владевших несколькими принципиально различавшимися сис- темами буквенного письма. В связи со сказанным важно отметить, что размещение надписей, демонстрирующих выделяемый орфографический тип. указывает на существование людей, владевших несколькими системами письма (и изучивших неруническую грамоту ранее рунической), на всем Горном Алтае.

Случаи применения рунического знака для твёрдого узкого губного гласного > и (о) вместо правильной бук- вы Г 4 для мягкого узкого губного звука и (б) (как это сделано в слове kiimus в надписи Туяхта 1) указывают на то. что письмо, освоенное писцом ранее рунического, не знало отдельных обозначений мягких губных гласных, т. е.. очевидно, не имело отношения к тюркским языкам. Таковыми являлись, например, все раннесредневековыс письменности ираноязычных народов (не имевших и в речи мягких губных звуков), в частности - манихейское

письмо Следовательно, рассматриваемая ситуация позволяет наметить и ту первоначальную грамоту (и. веро- ятно, язык), которую получали люди, в дальнейшем обучавшиеся руническому письму: наиболее вероятно, они получали манихейское образование (овладевая каким-то из иранских письменных языков). Кроме приведённых наблюдений, об изучении манихейскими книжниками рунического письма (и. следует полагать, древнетюркского языка) свидетельствуют и иные данные. Прежде всего известно, что именно манихейство применяло в своей ре-лигиозной практике (наравне с собственным сакральным, так называемым манихейским письмом и уйгурским курсивом) ещё и рунические алфавиты. Здесь нельзя не упомянуть рукописный фрагмент, найденный в 1905 г. в Восточном Туркестане. - учебную запись рунической азбуки, каждый знак которой сопровождается пояснением на манихейском письме" 4 . Известны также происходящие из тех же мест фрагменты двух документов (Т.М.ЗЗО и Т.М.399), начертанные орхонским руническим письмом, но на иранском языке 145 .

В связи со сказанным находится, вероятно, и интересная особенность нанесения надписей Туяхта 2 и Купче-гень (как и тамги I на серебряном сосуде). Вопреки общему направлению рунического письма справа налево, ка- ждый отдельный знак там выводился слева направо. Эту картину следует объяснять привычкой писать слева на- право, сложившейся у резчиков до овладения ими рунической письменностью, т.е. предшествующим их образо- ванием, связанным с иной системой ведения записей.

Думаю, что всё изложенное, позволяет заключить: на Горном Алтае в раннем средневековье действовали ма- нихейскис миссионеры. В их руках находилось и преподавание местному населению рунической грамоты. Наи- более надёжно эта ситуация восстанавливается по надписям IX - X вв. - времени вхождения Алтая в единое юж-ноенбирскос Дрсвнсхакасское государство. - но распространение манихейства здесь может быть и более ранним явлением.

По-видимому, об этой мировой религии средневековья, знавшей единого бога, говорит обозначение божест-ва словом "всемогущий'" ( uyan ) в купчегеньской надписи. В этом случае настораживает лишь довольно ранняя дата надписи, получаемая по палеографическим наблюдениям. - в 40-50 гг. VIII в. манихейство не было ещё официальной религией Уйгурского каганата (стало с 763 г.). Быть может, перед нами одно из наиболее ранних свидетельств проникновения манихейства в тюркоязычную среду. Возможно и палеографтические признаки были длительнее.

Разобранные надписи вносят много нового в наше понимание духовного мира средневековья. Купчегеньская находка впервые свидетельствует об обычае приносить предметы в дар божеству. Может быть, именно эта осо- бенность культа поможет в дальнейшем точнее определить религиозную принадлежность человека, оставившего этот редчайший письменный памятник.

Явную и общую для всей Южной Сибири в IX - X вв. традицию обращаться к богу при помощи нанесения на- скальных надписей демонстрируют оба кратких текста Республиканского музея, происходящие с утёса Бичикту- Бом. Их содержание отразило упование писавших на явление божества каждому воззвавшему к нему верующем)'. Для постижения до сих пор неведомых нам средневековых воззрений важно отметить, что согласно этим надпи- сям, бог представал не перед молящимися праведниками, а перед кающимися грешниками, приходил на помощь отчаявшимся. Надписи свидетельствуют об особой морали верующих и об их стремлении к духовному самосо-вершенствованию. Характерной чертой этой религии была и уверенность в том, что божеству лично известен ка-ждый его приверженец (надписи не содержат собственных имён). Это обстоятельство ясно указывает на то. что местное общество уже поднялось до определённой степени осознания роли отдельно взятой личности.

Семейно-личные. а не родовые тамги нанесены на донце туяхтинского сосудика. Содержание оставленных на нём надписей (при сравнении с подобными начертаниями на кубках из Хакасии) позволяет выявить и некото- рые характерные черты социально-экономического развития раннесредневековой Южной Сибири. Речь идёт о существовании здесь особой формы податей, выплачиваемой не простолюдинами-кыштымами. а одними прави-телями другим. Известное по летописям соседей сложное устройство местного общества того времени получаст вещественное воплощение. Приношения в виде пиршественной посуды, изготовленной из драгоценных металлов. и называемые kuniiis "серебро". отражали существовавшее подчинение местных князей владыкам-сюзеренам.

* * * Итак, изучение только пяти кратких письменных памятников Республиканского музея позволяет во многом совершенно иначе, чем принято, воспринять культурный уровень населения Горного Алтая в раннем средневеко-вье. Вопреки расхожим представлениям, эта страна оказалась:

- не царством вечного родового строя, а частью высоко развитого средневекового государства, знавшего социальную и экономическую иерархию, отразившуюся в системе податей ( kufllfiS );

•  не миром варварской кочевой стихии, а краем грамотных и хорошо образованных людей, знавших не- сколько систем письменности сразу (и возможно, пользовавшихся несколькими различными языками):

•  не владением одного лишь исконного шаманизма, а местом духовных исканий, присущих мировым моно- теистическим религиям, поприщем активной миссионерской деятельности.

Трудно даже представить, какие знания о прошлом даст нам изучение всего того бесценного богатства, кото- рым являются многочисленные рунические надписи Алтая. Будем же беречь наследие мудрых предков и избав- ляться от собственного невежества.