Н.И. Черкаева
г. Горно-Алтайск
Анализ особенностей современных процессов и тенденций общественного развития указывает на то, что современная цивилизация находится в состоянии глубокого кризиса, который проявляется в трех измерениях:
Принципиальное отличие нынешнего кризиса от прежних в том, что он носит структурный, а не системный характер, а поэтому не может быть решен путем модернизационных перестроек. Кризис экономической цивилизации стал предпосылкой кризиса более высокого иерархического порядка - кризиса системы базовых ценностей и эволюционных целей [6].
Способно ли позитивное знание найти ответ на этот вызов истории?
Многие исследователи приходят к выводу, что решение современных проблем невозможно на базе модернистских концепций, что нужны другие подходы [8]. В ряду предлагаемых подходов в последнее время называют критическую теорию (Ю. Хабермас, М. Хоркхаймер, Т. Адорно), социальный акционализм (А. Турэн, М. Веверка, А.Мелуччи, К. Апель, М.Арчер) и постмодернистские концепции (Ж.-Ф. Лиотар, Ж.Бодрийяр, З.Бауман и др.)
Справедливости ради следует отметить, что не все современные исследователи готовы отказаться от идеи прогресса и развития. Например, Э. Гидденс с его теорией структурации видит выход в рефлексивной модернизации [9].
Приблизительно с середины ХХ века стало принято говорить о наступлении "постиндустриализма", "информационного общества", но в целом преобладает термин "постмодерн". Очевидно, это является свидетельством того, что:
В самом общем виде постмодерн понимается как некое качественно новое состояние современности, а постмодернизм - как своеобразный способ концептуализации этого состояния.
Немаловажно, что именно в постмодернистских теориях делается акцент на роли электронных средств массовой коммуникации в информационном наступлении на массовое сознание, в погружении индивида в виртуальные миры мифологии, в разрушении ощущения привычной физической среды человека, в трансформации общественного мнения и национальной картины мира. Это тем более важно, что многие ракурсы и тенденции, присущие коммуникации в современном мире, зачастую оказываются вне сферы рассмотрения других подходов. Поэтому обращение к постмодернистам в трактовке проблем СМК представляется вполне оправданным.
Средства массовой коммуникации находятся в сфере определенного коммуникативного пространства, обусловлены его спецификой и отражают его состояние. Они превратились из фактора производства и распространения информации в форму организации массовых информационно-коммуникативных процессов. Более того, они начинают определять направленность и характер протекающих в обществе социальных процессов. Поэтому изучение проблем коммуникативного пространства приобретает особую актуальность ввиду того, что СМК, выступая элементом системы социального контроля, выполняют функции "принудительной социализации" [4].
Попутно заметим, что семья и школа как инструменты социализации в настоящее время конкурировать с масс-медиа просто не способны. Первая пребывает в затяжном кризисе, свидетельство чему - растущее число разводов, неполных семей, снижение авторитета родителей. Вторая сводит свои задачи лишь в передаче некой суммы знаний, не обращая внимания на тот единый смысловой стержень, без которого знания не способствуют формированию личности. Таким образом, в эпоху постмодерна средства массовой коммуникации - основной инструмент социализации, а транслируемая ими масс-культура - основной источник ценностей социализирующихся поколений.
В связи с этим нас интересует не столько эволюция и специфика средств передачи сообщений как одного из пяти структурных элементов коммуникативного пространства (канала передачи информации, по Лассуэлу), сколько особенности коммуникативного пространства как сферы, которая интегрирует социальные процессы с помощью СМК.
Одним из главных принципов постмодернизма стала "культурная опосредованность", а значит, усиление значимости посредников, роль которых в нынешних условиях все активнее начинают играть средства массовой коммуникации. Им же принадлежит важнейшая роль в трансформации общества потребления в "общество спектакля", по Г. Дебору [5]. Причем, технологические возможности СМК - не главная предпосылка возникновения "общества спектакля".
"Общество спектакля" является синонимом системы масс-медиа только в самом общем виде. "Спектакль - это не совокупность образов, но общественное отношение между людьми, опосредованное образами" [5, 23]. Следовательно, общество спектакля - метафора всей системы постмодерного общества.
Основное внимание общества спектакля сосредоточено на сферах досуга и услуг, то есть механизм управления в обществе носит в целом не политический характер. Общество спектакля характеризуется как "стадия, на которой... отчужденное потребление становится некой обязанностью масс" [5, 34]. Иначе говоря, управлению и эксплуатации подлежит уже не только труд, но и досуг индивида через рекламу и создание все новых, зачастую искусственных потребностей.
Искусственный мир образов, который формируют масс-медиа, отделяет индивида от реальности, и "чем больше он созерцает, тем меньше он живет, чем больше он соглашается признавать себя в господствующих образах потребностей, тем меньше он понимает собственное существование и желание. Внешний характер спектакля по отношению к человеку действующему состоит в том, что его собственные поступки принадлежат уже не ему самому, а другому - тому, кто ему их представляет" [5, 31].
Важной в контексте нашей темы является мысль Г. Дебора о том, что одна из основных целей общества спектакля (особенно его третьей формы - общества "интегрированного зрелища") состоит в устранении исторического сознания. В самом деле, если какое-либо событие не становится достоянием СМИ, или о нем перестают говорить, то его будто бы и не существует.
О роли масс-медиа (особенно телевидения) в полном разрыве между образом и реальностью говорит другой теоретик постмодернизма Ж. Бодрийяр [1]. В эпоху постмодерна резко возрастает роль знака. Производство символических ценностей создает новую реальность, или "гиперреальность", как называет ее Бодрийяр, имеющую минимальное отношение к материальной данности. Он выделяет четыре последовательных этапа эволюции знака (образа). На первом этапе образы являются "отражением базовой реальности"; на втором - маскируют и извращают базовую реальность, искажают истину, но еще не теряют связи с материальными объектами; на третьем - маскируют отсутствие некой базовой реальности; а на четвертом образы не имеют отношения к какой бы то ни было реальности, становясь чистыми симулякрами, имиджем того, что не существует и никогда не существовало, копией без оригинала, не имеющей отношения к реальности. По мнению Бодрийяра, в культуре постмодерного общества доминируют симуляции, представляющие дискурсы и объекты, которые не имеют реального референта и соотносятся не с реальностью, а с другими знаками, превращая мир в виртуальную, знаковую реальность.
Одна из важнейших характеристик СМК, по Бодрийяру, их "нетранзитивность", то есть невозможность обмена, невозможность для реципиента дать ответ. Тем самым устанавливается монополия масс-медиа, и коммуникативный (социальный) процесс оказывается нарушенным. Общество превращается в пассивного наблюдателя.
В рамках гиперреальности события и суждения оцениваются не по их истинности, а по пользе и эффективности. Никого не интересует, правда ли то, что показано по телевидению, поскольку в постмодернистской концепции в условиях гиперреальности таким категориям как истина, справедливость, прогресс просто нет места. "В эпоху постмодерна ничто не живо и уж тем более не свято" [7].
Для обозначения логики воздействия масс-медиа Бодрийяр даже вводит такой термин - "логика Деда Мороза". "Это не логика тезиса и доказательства, но логика легенды и вовлеченности в нее" [2, 137]. Ведь, действительно, совершенно не важно, существует Дед Мороз или нет, "зато индивид чувствителен к той заботе, с которой "другие" его убеждают и уговаривают, к не уловимому сознанием знаку того, что где-то есть некая инстанция... которая берется информировать его о его собственных желаниях, предвосхищая и рационально оправдывая их в его собственных глазах" [2, 138]. Это касается не только рекламы товаров и услуг, но и практически всех сфер социального пространства, включая даже политическую и военную сферы, а относительно избирательных компаний можно сказать, что они уже являются принципиально телевизионными событиями. Политика все в большей степени становится сферой паблик-рилейшенз и шоу-бизнеса. "Рекламный иммунитет правительства сродни иммунитету ведущих марок стиральных порошков" [3, 186]. "Достаточно малейшей иллюзорной компенсации, чтобы восстановить рекламное доверие" [3, 187]. Следовательно, с целью оказания влияния на аудиторию, внедрения в массовое сознание той или иной идеи, посредством массовых коммуникаций подвергается трансформациям и сама современная политическая деятельность.
Выводы и оценки постмодернистов во многом дискуссионны и неоднозначны. В ряду таких черт постмодернистского мировоззрения, вероятно, можно выделить изменившееся отношение к отчуждению и расщеплению личности. Здесь нет места негативным оценкам и сожалению по поводу утраты обществом прежней иерархии ценностей, характерных для модернистских концепций. Напротив, эта утрата воспринимается как освобождение и переход к новым идентичностям. Многие другие положения теории и методологии постмодернизма, однако, являются адекватной базой для изучения феномена массовой коммуникации.