Формирование здравоохранения в Горном Алтае на рубеже ХIХ - ХХ веков.
|
На рубеже ХIХ-ХХ в.в. Горный Алтай являлся аграрной окраиной России. С начала ХIХ века Горный Алтай входил в состав Бийского уезда Томской губернии. Коренные жители (рис 1.15) относились к 6 волостям и 7 дючинам. Последние, объединяли население по родовому признаку. В соответствии с имевшимися различиями в языке и культуре коренное население региона в исторической и этнографической литературе разделяют на северных и южных алтайцев42.
Первые русские поселенцы были беглыми - крестьяне, старообрядцы. Заселение Алтая русскими несмотря на запрет (Манифест 1792 г.) продолжалось в течение всего ХIХ века. На основе группировки поволостных и поселенных статматериалов ревизий 1797, 1816, 1880 г.г. можно судить о численности и составе населения Горной части Алтая. За ХIХ столетие население Горного края увеличилось в 9 раз, составив 46 тыс. человек, в том числе дючин и кочевых волостей в 6 раз43. В начале ХХ века наблюдался дальнейший рост населения региона и в 1912 году его численность достигла 75 тыс. человек, а кочевых волостей и дючин - около 47 тысяч. К 1916 г. население увеличилось еще на 8,8 тыс. человек. В эти годы среднегодовой рост снижался и составлял 4,2% за предыдущий период. К 1917 г. в горах Алтая проживало около 86 тыс. человек44. В начале ХХ века численность всех народов Алтая росла. Коренной этнос увеличился с 4,5-5,0 в 1797 г. до 35,2 тыс. человек в 1897 г., т.е. в 7 раз. А к 1912 г. его численность составила 43,2 тыс. человек. Численность русского населения в 1912 г. составила 30 тыс. человек. Удельный вес алтайского населения в общей структуре населения 93% в 1816 г, 76,4% - в 1897 г., 57,8% - в 1912 г. Соответственно русского населения в эти же годы было 7% - 1816 г., 21% - в 1897 г., 40,2% - в 1912 г. Такая ситуация объясняется, прежде всего, высокими темпами механического прироста русского населения45. В среде коренного населения Горного Алтая преобладали патриархально-феодальные отношения с сохранением сильных пережитков родового быта и традиций. (рис 1.15) Более 70% коренного вело кочевой и полукочевой образ жизни. (рис 1.12) Основным занятием было экстенсивное скотоводство (рис 1.1). Алтайское население южных районов занималось преимущественно животноводством и охотой. Разводили овец, коз, лошадей, коров, местами верблюдов и яков. Заготовку сена на зиму почти не производили, и скот круглый год содержался на подножном корме. Земледелие играло подсобную роль. Алтайцы северных районов наряду с животноводством, занимались охотой и промыслами46 (рис 1.13).
Таким образом, можно констатировать, что на рубеже ХIХ - ХХ в.в. Горный Алтай представлял собой малозаселенную, но осваиваемую окраину России. За 100 лет колонизации население увеличилось в 17 раз, и это обусловлено интенсивным притоком переселенцев. В итоге Горный Алтай из моноэтнического превратился в полиэтнический регион, но алтайское население (рис 1.2) продолжало доминировать (58%), определяя облик Горного края.
Эти процессы и общецивилизационное развитие предопределили, что на рубеже XIX-XX вв. в Горном Алтае шло формирование системы здравоохранения. Этот процесс проходил по двум направлениям. Во-первых, постепенно формировались государственные структуры охраны здоровья. Во-вторых, в силу недостаточности государственной помощи формировались общественные институты оказания медицинской помощи. И, в том числе, при православных церквях. Параллельно возникавшие структуры имели разные цели, но были направлены на оздоровление населения Горного Алтая. Церковная медицина часто использовалась для привлечения людей к церкви, религии. Государственное здравоохранение было заинтересовано в сохранении национального региона и его населения. Незначительные государственные вложения способствовали формированию лишь отдельных элементов государственной здоровьесберегающей системы. Началось формирование медицинских участков на территории Горного Алтая: приезжали квалифицированные специалисты для выполнения краткосрочных акций; поступали, хотя и в недостаточном количестве, медикаменты47. Официальная медицина сразу столкнулась с проблемой вымирания коренных народов. Проблема вымирания инородческих племен была поставлена в конце XIX в. Уже тогда причины вымирания, снижения естественного прироста населения связывали, во-первых, с традиционным укладом жизни (рис 1.3); во-вторых, климатическими, региональными особенностями; в-третьих, с русским цивилизованным влиянием.
Так постепенно складывалась система здравоохранения (рис.1). При этом все новшества достаточно органично вписывались в традиционную систему. Это не удивительно, т.к. приезд специалистов, посылка медикаментов были редкими. К тому же сама государственная политика отнюдь не была направлена на формирование преобразований. Помощь, оказываемая российским правительством, была эпизодической. Ассигнования, выделяемые на нужды здравоохранения в Горном Алтае, составляли от 0,4 до 2 копеек на душу населения, что было в 45 раз меньше, чем в среднем по России48. Эти средства не могли решить проблемы заболеваемости коренного населения. Поэтому большое значение имело участие в деле оказания медицинской помощи общественных организаций. Рисунок 1. 
В 1901 г. в Горном Алтае (Чемал, Онгудай, Чергачак) работал отряд окулистов, организованный на средства Петербургского добровольного общества попечительства слепых. Селения были выбраны самые многолюдные. В работе принял участие врач М.А. Иволгин49. Общепринятым было мнение, что среди алтайцев широко распространена трахома. В отдаленных селениях, особенно чисто алтайских, насчитывалось до 70-80% жителей, пораженных этой болезнью. Данные отряда свидетельствовали, что "глазных больных" в обследованных селах было 46-50%. Это довольно высокий показатель. Но работники отряда сделали неверный вывод: трахома не имеет широкого распространения и мнение о ее бытовании преувеличено50. Эта ошибка оставила население Горного Алтая без специализированной медицинской помощи. Иногда из Томска присылали ящик с медикаментами и инструкциями, но все шло не в пользу: и без того скудные лекарственные запасы, перемешавшиеся и испортившиеся выбрасывались. Да и рекомендовать применение их по назначению было некому. На обширной территории Горного Алтая в 1914 г. работало только 2 врача и 11 средних медицинских работников51. Как правило, основной медперсонал был сосредоточен в центре, в с. Улала (рис 1.4).
Нехватка медицинских кадров была характерна для Сибири. П. Головачев отмечал, что хотя в 1897 г. врачебная сеть Сибири улучшилась, увеличилось число врачей, фельдшеров, количество больниц и отпускаемых лекарств, но в общем она все-таки оставалась неудовлетворительной, особенно в национальных окраинах, где преобладало кочевое население и местность была "скудно" населена52. Именно на этих территориях врачей совершенно было недостаточно, исходя из численности населения; медицинские участки обслуживали громадные территории; населенные пункты мало населены и отдалены друг от друга, что затрудняет их медобслуживание; больницы малообеспечены; на лекарства отпускались ничтожные средства, а у медперсонала, которого всегда недостаточно, от этого накапливалось множество обязанностей. Не могли радикально изменить ситуацию в системе медицинского обслуживания больницы, создаваемые на приисках. Нелегкий ежедневный труд подрывал силы рабочих, а восстанавливать их не представлялось возможным, поскольку жилищно-бытовые условия на алтайских приисках были неудовлетворительными. Обычным типом жилья были бараки, или как их именуют официальные отчеты "деревянные казармы" размером от 10 до 20 квадратных аршинов и до 4 аршин в высоту. Все постройки были временными. Они делались на скорую руку. Хозяева мало заботились об удобствах для тех, кто должен был их заселить. Стены выкладывали из тонких бревен и слегка конопатили мхом. Помещение отапливалось железной печкой, расположенной посредине казармы, которая не имела ни какой вентиляции, если не считать притока свежего воздуха через плохую конопатку стен и разбитые стекла в рамах маленьких окон. Рабочий не имел своей постоянной койки, даже места на казарменных нарах, расположенных часто в два ряда. Соблюдать порядок и чистоту в бараке было очень сложно, поскольку единственная печь в комнате служила и для обогрева помещения, и для варки пищи, и для сушки белья, одежды и обуви. Двери бараков и избушек выходили прямо на улицу, поскольку ни те, ни другие не имели каких-либо сеней. Поэтому при непрерывном хождении у порога накапливалось много снега, который, замерзнув, мешал закрывать плотно дверь и через образовавшиеся щели холодный воздух пронизывал спящих людей. Однако, несмотря на все это, горная администрация при проверке приисковых жилых помещений не находила в них изъянов. Так, горный исправник Алтайского округа Терехин, инспектируя в 1894 году прииски по реке Балыксе, нашел и внес это в книгу актов, что жилые помещения этого района "достаточны и удобны". А более оборудованные помещения Харлампиевского прииска привели его в восторг и, по его мнению, могли "служить образцом для всех приисков: Алтайского округа"53. Тяжелые работы, совершенно неудовлетворительные жилищно-бытовые условия подрывали здоровье рабочих. Но хозяева, а за ними и официальная статистика, всячески старались умолчать об этом и рисовали картину всеобщего благополучия. В официальных отчетах почти на каждом прииске указывалось наличие больницы с запасом необходимых медикаментов. Всячески отрицались на приисках наличие эпидемических заболеваний и несчастные случаи54. Аналогичное положение было и на золотых приисках Балыксинской системы. Фактически же дело обстояло несколько иначе. Как явствуют документы, из семи приисков Лебединской системы больницы были лишь на двух: Андабинском - (на 8 кроватей)55 и Царево-Александровском - (на 7 кроватей), медперсонал которых состоял из трех фельдшеров, двое из которых являлись военослужащими (И.Д. Бутаков и А.И.Зайцев), а один - вольноопределяющимся (А.А.Козловский). Подготовка фельдшерского состава была весьма низкой. Дипломами об окончании какого-либо медицинского учебного заведения они не располагали, а имели выданные частными медиками справки на право врачевания. Однако это обстоятельство мало беспокоило хозяев приисков. Для них важно было отчитаться перед горной администрацией: есть больницы, есть медперсонал. А сколько ими отпускалось на содержание больниц, на медикаменты - являлось делом второстепенным. В частности, содержание Андабинской и Царево-Александровской больниц, включая стоимость медикаментов, обходились хозяивам всего в 1107 рублей 20 копеек56. И это на 635 приисковых рабочих, т.е. на 1 человека в год отпускалось менее двух рублей. Если учесть, что на них же получали медицинскую помощь служащие приисков и члены их семей (всего 60 человек), то ассигнования на охрану рабочего в год будут весьма призрачными57. Правда, нельзя оставить без внимания медицинскую помощь, оказываемую населению национальных окраин миссионерами. Например, Алтайская духовная миссия в Улале была одной из старейших в Сибири (основана в 1828 г.). В 1902 г. миссия располагала штатом в 115 человек, среди которых числились учителя, толмачи, фельдшеры58. Одним из первых в Сибири медицинскую помощь "язычникам" стал оказывать основатель духовной миссии архимандрит Макарий (Глухарев), который вместе с бийским фельдшером собственноручно прививал оспу. Это импонировало алтайцам. В 1861 г. будущий иеромонах Макарий сумел успешно вылечить сына шамана. В 1875 г. в Улале были выстроены двухэтажный дом для больницы и детского приюта и дом для фельдшера. При больнице существовал приемный покой амбулаторного типа с аптекой59. В больницу поступали "одержимые застарелыми" и "заразительными" болезнями, неизлечимые больные и престарелые. При остальных болезнях желающие могли пользоваться медицинскими советами фельдшера и медикаментами из аптеки миссии. Тяжело больных консультировал военный врач. Для ухода за инфекционными больными в качестве сестер приглашали монашек Никольского монастыря. На местах у каждого миссионера имелась особая аптечка "с соответствующими лечебниками для оказания нуждающимся первой помощи", что миссионеру необходимо "для предохранения от камлания". Во время ежегодных поездок начальника миссии для "обозрения станов" вместе с ним направлялся фельдшер, который оказывал помощь всем нуждающимся, крещеным и некрещеным60. Особое внимание миссионеры уделяли оспопрививанию, так как шаманы отказывались бороться с оспенной болезнью. Оспопрививание обеспечивало успех миссии. Миссионерами делались и первые робкие шаги санитарного просвещения. Так, жена участкового врача Доскалица знакомила инородцев с основными правилами гигиены, рассказывала о вреде алкоголя. Беседы проводились в больших комнатах с участием чтецов. Материал подбирался не только из церковных книг, но и из гражданских периодических изданий. Однако, по мнению самих же организаторов, большого эффекта беседы не давали. ("Но, увы, нынешняя Улала равнодушна ко всему")61. Было бы ошибкой сбрасывать со счета положительную роль миссионеров, способствовавших, хотя и в религиозных целях, повышению культурного уровня принявших христианство жителей Горного Алтая. Однако преувеличивать объем медицинской помощи, оказанной миссией, не стоит хотя бы потому, что специалистов-медиков было очень мало и помощь была эпизодичной. Только в Улале действовала единственная постоянная больница. "Отсутствие медицинской помощи заставляло миссионеров делать все возможное. Конечно, помощь ничтожна, но все-таки лучше, чем ничего", - отмечалось в отчете духовной миссии62. В начале XX в. больница Алтайской духовенской миссии перешла в ведение местных гражданских властей. На весь Горный Алтай в радиусе Бийск - Кош-Агач - Телецкое озеро действовал один врачебный участок в с. Улале с 20 койками63. Во втором десятилетии XX в. во главе больницы встал ротный фельдшер Дмитрий Ильич Калмыков. Позднее он вспоминал, что, когда он уезжал по вызовам в горы, больница не работала целыми месяцами, но и обратиться в нее за помощью могли только жители близлежащих селений. По записям в амбулаторных журналах Улалинского врачебного участка, в день проходило не более 20 больных64. Да и сама больница еще в 1913 г. нуждалась в капитальном ремонте, который невозможно было сделать из-за отсутствия средств65. "Амбулаторные больные, - писала газета "Алтай", - в стенах коридоров задыхались: зимой с утра приходилось быть на морозе, а летнюю жару на солнце. Некоторые пациенты этим и ограничивались, так как ждать при большом морозе или жаре становилось невозможным"66. Это лишний раз подтверждает ограниченность влияния российской медицинской традиции на здравоохранение окраин. Но применительно к рубежу XIX-XX вв. процесс формирования национальной системы здравоохранения только начинался. Потенциальные возможности государственной политики еще почти не использовались. Позитивным было то, что на уровне государства шел процесс осмысления основных проблем национальных окраин. Это позволяет предположить, что подобный подход при благоприятных условиях мог принести положительные результаты. Так совершенно точно было определено, что традиционная система жизнеорганизации во многом способствовала устойчивости алтайского этноса. Но одновременно многие бытовые традиции влияли и приводили к распространению отдельных болезней. Н.М. Ядринцев, изучая причины вымирания инородцев, полагал, что во многом сама их культура способствовала росту заболеваемости. "Мы должны прийти к заключению, - отмечал он, что быт инородцев не находится в удовлетворительном состоянии. Множество исторических данных свидетельствуют, как безутешен был быт инородцев, сколько несчастий окружало их, какие потери они несли при заболеваниях, какие эпидемии губили целые племена"67. В своих выводах Н.М. Ядринцев основывался на свидетельства ученых и путешественников Гмелина, Миллера, Георги и других, которые обычно отмечали, что алтайцы не знали, что такое баня, никогда не пользовались мылом и полотенцем. Впрочем, лицо и руки взрослые мыли каждый день, для чего набирали полный рот воды, а затем умывались при помощи рук. Совершив омовение, обсушивали лицо над огнем68. В сборнике этнографических статей В.И. Вербицкого приведен такой факт: "Посуда никогда не моется и с каждым годом обрастает слоем грязи. Руки никогда не моются, и в промежутках стряпни им дается возможность почесать больное место, погладить рану и пр."69. Приготовление пищи происходило в условиях антисанитарии. Среди алтайцев была распространена следующая уважительная форма отношения к гостям: так как посуду не было принято мыть, хозяйка, желая оказать почет гостю, прежде чем налить чай, облизывала чашку и вытирала ее подолом рубахи (рис 1.8). Распространение заболеваний глаз, было связано со спецификой жилища (рис 1.5): в большинстве случаев с отверстием в верхней части и очагом в центре. При закрытом выходе дым вытягивался слабо и наполнял помещение, копоть оседала на стенах и одежде. В силу этого в среднем каждый второй алтаец страдал болезнью глаз - трахомой и, как следствие ее, - слепотой70. (рис 1.11)
Распространению болезней способствовал и обычай курить трубку. (рис 1.14) "Встретившись, даже однажды, каждый мог заметить, что муж и жена, все от мала до велика курят трубку. Древний обычай "курить трубку дружбы" состоял в том, что гости и хозяева, усевшись вместе около огня, закуривают трубку. Затянувшись, хозяин предлагает свою трубку гостю, сидевшему по правую руку, а тот отдает ему свою и, затянувшись от хозяйской трубки, предлагает ее своему соседу справа, получая от него трубку, и т.д.", пока каждая трубка не обойдет круг сидящих. С.П. Швецов рассказывает, что в Чуйской волости через "трубку дружбы начал быстро распространятся сифилис, перекидываясь от одного улуса к другому. Зайсан этой волости, желая остановить распространение сифилиса, запретил курение табака. Успевшие заразиться лечились водами какого-то источника, находящегося в Курайской степи"71. Этот рассказ интересен по двум причинам. С одной стороны, он иллюстрирует влияние народной традиции на распространение болезни, а с другой, находим в нем подтверждение тому, что народ не был совсем уж бессильным перед природой и недугами, которые она посылала. Это обратная связь сторон традиционной культуры, когда некоторая обрядовая практика способствовала росту заболеваний. (рис 1.10) Противопоставлялось этому распространение санитарно-гигиенических знаний через деятельность Алтайской духовной миссии и непосредственное общение с русскими переселенцами.
Таким образом, к рубежу XIX-XX вв. здравоохранение в Горном Алтае было далеко не системным. В основном помощь населению была эпизодичной. Но в этой связи следует отметить два момента. Во-первых, даже периодическая помощь касалась всех сфер охраны здоровья. Царское правительство и миссионеры обращали внимание на социальные, и на инфекционные заболевания. Уделяли внимание профилактике и предотвращению некоторых болезней. Во-вторых, медицинская помощь, оказываемая населению, органично вписывалась в традиционную жизнь, не нарушая уклада и базовых убеждений народа. Этот подход был утерян в 30-е годы, когда развитие здравоохранения шло через разрушение традиций и укладов. |
Формирование здравоохранения в Горном Алтае на рубеже ХIХ - ХХ веков.
2003